– Куда ты меня тащишь?
– выдохнул я, когда мы вошли в здание вокзала.

– Тихо.

Вряд ли в ее интонациях сквозила злость. Скорее, обида и нетерпение. Все еще держа за руку, Лена повела меня через весь зал, мимо скамеек и клюющих носом пассажиров. Перед кассами она свернула налево, как раз туда, где возле ведущей на второй этаж лестницы за столом сидел охранник. Когда мы приблизились, он поднял голову и приветливо посмотрел на Лену, потом взглянул на меня и нахмурился.

– Брат приехал в гости!
– бегло сказала Лена и шмыгнула мимо охранника вверх по лестничному пролету.

– Не понял...
– сказал я.

АХ БРАТ?!

– Не понял он!
– совершенно беззлобно сказала Лена.
– Поймешь.

Здесь я никогда не был. Вообще-то это место отведено администрации и охране для ночевки. Также я слышал, что здесь располагались гостиничные привокзальные номера для тех, кому надо переждать ночь или пробыть в Сосновке несколько дней.

Лестница привела нас на площадку с высокими окнами и целым лесом растений. На полу, подоконнике и полках стояли горшки с рослыми пальмами, кактусами и папоротниками, пустившими длиннющие лозы. С площадки вели два коридора: один в сторону гостиничных номеров, второй - в административную часть. И свернули мы именно туда.

– Что ты творишь?
– громким шепотом спросил я.

– Увидишь!

Мы проходили мимо закрытых дверей с табличками "бухгалтерия", "справочная", "хозблок", "завхоз", "кладовая", "столовая" и еще несколько, пока не дошли до последней. В этом месте коридор изгибался и делал небольшой крюк - к запасному выходу. Мы с Леной застыли в немом ожидании перед дверью, на которой было написано вот что: "Перелесов Антон Степанович".

– Хм.

Я был уверен, что уже слышал это имя. По крайней мере, в памяти что-то шевельнулось. Но что и от кого?

– Кто это, Лен?

И только сейчас она отпустила мою руку, оставив на коже ощущение прохлады. Я посмотрел на Лену - довольная улыбка и частое дыхание, на щеках появился легкий румянец. Она достала из маленького кармашка юбки ключ и открыла дверь.

– Пойдем.

За дверью оказалась... Настоящая квартира! Просторная прихожая, слева - небольшая, но уютно обставленная комната, справа - кухня, а между ними была еще одна дверь, ведущая, видимо, в ванну.

Пахло лавандой. Это был один из любимых запахов Лены.

– Это что значит?
– спросил я. Не то потрясенный, не то возмущенный.

– Это мой новый дом!
– радостно сообщила она.

Она скинула сандалии и побежала в ванную мыть руки. Я проследовал за ней машинально, хотя и куда медленнее - Лена уже выбежала оттуда.

– Проходи, не стесняйся!

Я вымыл руки и вошел в комнату. На стенах - многочисленные рисунки. Кое-какие я узнал, потому что читал те же книги, что и автор картин, вдохновившийся ими. Собственно, я-то эти книги и советовал.

Лена стояла в центре, возле сложенного дивана, и держала руки за спиной. И нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она едва ли не светилась от переполнявшей ее радости.

– Что?
– я не мог не улыбнуться, глядя на нее.

– Держи, это тебе!
– воскликнула она и протянула два скрученных ватмана.

Я бережно взял листы.

– Ой, Ленка... Спасибо!

– Здесь много часов моего внимания, сосредоточенности, фантазии, здесь мириады мыслей о тебе и твоих книгах. А еще здесь лунный свет, при котором эти картины и писались. Думаю, они пахнут луной, как думаешь?

Я собрался было развернуть картины, как делал это обычно, но... Но я положил их на диван и крепко обнял Лену. Озон и свежесть. Мне хотелось вдохнуть эти запахи. Вдыхать снова и снова. Хотелось чувствовать, какая она хрупкая. Лена приподнялась на цыпочках и обвила мне шею. Снова. Какая радость.

– Спасибо, спасибо...
– шептал я, даже не подозревая, каким казался дураком. Запах озона опьянил меня, и не было на свете ничего другого...

Пока я не вспомнил, что мне тоже необходимо что-то подарить. Этой традиции было уже много лет, и мы с Леной неизменно обменивались подарками каждую встречу. Столько раз, столько лет... И я взял и нарушил традицию. Я так хотел увидеть Лену, что ПОЗАБЫЛ ОБО ВСЕМ. Мне не нужны были оправдания. Но... Разве мог я объяснить ей, что мне не надо ничего– ни подарков от нее, ни поиска подарка для Лены? Разве мог я сказать, что увидеться с ней - уже подарок? Нет. Именно потому меня так ошарашила собственная оплошность.

– Ай... Больно.

По-видимому, в припадке паники я сжал Лену крепче дозволенного. Она отстранилась и посмотрела на меня с выжиданием. Честное слово, я не мог сказать, о чем было ее ожидание: о врученном ей подарке и моей реакции на него или о том, что подарю ей я.

А у меня... Я стоял как дурак и смотрел то на Лену, то на два рулона ватмана. И молчал. Однако решение нашлось быстро.

– Я сейчас!

Вышмыгнув из комнаты, я подбежал к рюкзаку и одним движением раскрыл его. Пальцы вцепились в книгу так, как мог вцепиться в протянутую руку помощи зависший над пропастью человек. И я в очередной раз осознал, что эта книга для меня - больше, чем просто роман. Это мой спасательный круг.