– Здорово...

Хорек покачал головой.

– Понимаю, как тебе трудно. Но представь, что пять-шесть Едоков - это ничто. В тех местах, о которых я тебе говорю, нападают сотнями. Многие погибают.

– Погибают?

– Да.

– Лена!..

– Успокойся, с ней все в порядке. Но да, Едоки могут убивать Хранителей. Если вырвут мечты слишком резко и все разом. Но на это способны либо несколько Едоков одновременно, либо Пленусы. А их там много. Очень много. Еще мы дважды видели Пожирателей. И все Хранители надеются, что им это померещилось.

Мне стало не по себе. Когда я поднял руку, заметил, как она трясется. Когда начал говорить, услышал, как дрожит голос.

– Кто. Такие. Пожиратели.

Говорить долго и связно я не мог. Сковало горло.

– Худшие из, - так же коротко ответил хорек.

– И что с такими делать?

Янтарные глаза сверкнули особенно ярко.

– Убивать.

Опять убивать. И никого не заботило, что мне было пятнадцать. Убивать - и все. Кто такие Пожиратели? Те, кого надо убивать. Все просто.

А потом я все-таки не выдержал и рассказал ему, что случилось с Тином и ПОЧЕМУ это произошло. И расплакался. Туман положил свою удивительно мягкую и теплую лапу мне на ладонь.

– Посмотри на меня.

Я посмотрел. Сияние его глаз напитало меня теплом и спокойствием. Я перестал всхлипывать и утер нос.

– Ты справишься. Я думаю, новое знакомство с Леной пошло тебе на пользу.
– Он лукаво ухмыльнулся.
– Ты парень смышленый и точно не пропадешь. Используй с умом, Оул.

Он не сказал, что я должен использовать. Но объяснения никому не требовалось.

***

И я использовал.

Новая сила, новые возможности. Эта была феерия, буйство, всемогущество. Крепчайшая фанталь, которая по размерам превосходила меня вдвое. Я лупил Едоков так, что они отлетали подобно пущенным из рогатки снарядам. Они не выдерживали ударов и лопались. Я окружал себя стенами и разрубал монстров пополам. Мне было нестрашно. Впервые в бою с Едоками мне было нестрашно. Я ощущал комфорт и превосходство.

Из интереса попробовал использовать фанталь из фантазии (вобрав ту, из мечты), но быстро понял, что это УЖЕ НЕ ТО. Даже не стал собирать лопнувшую на крупицы сферу. Зато заметил кое-что интересное - в том месте, где висела фанталь, Едоки двигались как будто медленнее. Словно перламутровая пыль удерживала их. Я создал и распылил сразу несколько таких фанталей и - о чудо!
– Едоки и вправду замедлились. Теперь я мог уворачиваться от порталов.

Крики, холод и запахи кедра, мяты и гари. Белесый туман, черные силуэты и голубоватые отсветы. Я выудил фанталь, сделанную из мечты, и посмотрел на Едоков.

– Так гораздо интереснее, - сказал я и побежал к вагонам.

Фанталь не лопалась и никуда не исчезала. Гладкая, аккуратная. Как у Лены. Она всегда была рядом, под рукой, в моем распоряжении. И когда все закончилось, а поезд уехал, я собрал раздробленные фрагменты фантали в единое целое и вобрал в себя. Ладонь ощутила приятную тяжесть перекатывающейся мечты, и я позволил ей раствориться.

Сознание наполнилось сценами полетов. Над городом и над туманной Дымчатой, над рельсами, наперегонки с поездом, и над бескрайним океаном. Я соревновался с соколами и самолетами.

Я стал сильнее.

Вот только летать уже хотелось не с такой силой...

Интерлюдия 11

04 июля

Людмила Сергеевна стояла на веранде и улыбалась. Пыталась улыбаться. Позади нее клубился сладкий запах выпечки. Он - единственное, что не вписывалось в серость Дымчатой

Стоял прекрасный день. Если отринуть мысли о случившейся с Дымчатой напасти, то и вовсе идеальный. Солнце щедро одаривало теплом каждый участок, каждую травинку и листочек. Ночной туман еще лежал в темных закоулках, но потихоньку истаивал.

Женщина повернулась к калитке. Настроение испортилось.

Куры вперемешку с гусями и собаками толпились перед входом и требовательно смотрели на нее. Отощавшие псы поскуливали.

– Иду, иду...
– устало проговорила женщина и направилась в пристройку.

Взяла ведро, зачерпнула из большой железной кадки пшена и пошла обратно. Сняла со стены пластиковый совок и захлопнула за собой дверь.

Куры чуть не съели ее. Они были голодными. Женщина не успевала. Поддерживало то, что кроме нее этим занималась и Дашка. Но ей было тяжелее.