– Здесь его нет, – заключил Зимин после того, как просмотрел весь альбом. – Возможно, Филипп уже перенес его в компьютер.

Марфа открыла крышку ноутбука и нажала на кнопку включения. Скоро загорелся экран, на котором высветилось поле для ввода пароля.

– Пароля я не знаю, – пожала она плечами, с сожалением посмотрев на Зимина.

Марк глубоко вздохнул. В его взгляде появилось искреннее разочарование.

– Очень жаль, – сказал он, встречая взгляд Марфы.

Марфа, стоявшая спиной к Марку, почувствовала этот его ответ самой своею кожей – дыхание Зимина касалось ее шеи и щеки, а взгляд, который она встретила, обернувшись, проник в самые глубины ее существа. И вновь взгляд этот откликнулся в ее душе потаенным страхом, будто было в нем что-то, чего она подсознательно опасалась, но чему никак не могла дать точного определения.

Марфа поспешно выключила ноутбук и захлопнула крышку. Убрав альбом обратно на полку, Марфа выключила светильник, и в кабинете вдруг стало еще темнее, чем было, когда они только пришли в него.

Марфа и Зимин спустились обратно в гостиную. Настенные часы показывали без четверти семь. Марфа предложила Зимину выпить еще чаю, но Марк отказался. Выражение лица его, спокойное, обходительное, любезное, нисколько не изменилось по возвращении в гостиную, но Марфе почему-то казалось, что что-то все же изменилось в этом выражении – что-то, что едва уловимо и заметно только тому, кто внимательно изучил все малейшие изменения выражений знакомого лица, – будто в кабинете произошло что-то значительное для них обоих, что-то, о чем не следует никому говорить.

Скоро приехал Филипп, и Марфа оставила их, поднявшись к себе в спальню. Сквозь приоткрытую дверь Марфа слышала приглушенные голоса, доносившиеся с первого этажа, но не могла разобрать слов. Спустя час все стихло – Зимин ушел. Марфа торопливо поднялась с кресла, на котором сидела, и плотно закрыла дверь в свою комнату, чтобы у мужа при виде приоткрытой двери не возникло мысли зайти к ней, – Марфе не хотелось ни о чем говорить с ним. Она обдумывала этот зародивший в ее душе потаенный страх взгляд Зимина и прикосновение его дыхания, коснувшегося ее загорелой шеи и щеки…

Марк приехал вечером следующего дня. Марфа не ожидала его приезда. Утром Катрич уехал в Петербург, и Марфа почему-то не предполагала, что Зимин может заехать к ней в отсутствие мужа. Но Зимин заехал, и Марфа была этому рада.

Зимин сказался голодным, и Марфа вызвалась накормить его вкусным ужином, который приготовила приходившая в первой половине дня кухарка. Марфа открыла бутылку вина, на которую намекнул ей Зимин. Вино разгорячило ее тело, взгляд ее заблестел тем янтарным цветом, который делал необычайно привлекательным ее лицо, а ямочки на ее щеках стали темней и отчетливей.

– Ты не хотела бы заняться чем-нибудь? – спросил Марфу за ужином Зимин. – Например, открыть свою школу английского языка. Я уверен, Филипп бы помог тебе в этом.

– Во мне совершенно отсутствует карьеризм, – сказала Марфа, при этом широко улыбнувшись. – К тому же мне достаточно того, что я и так занимаюсь с детьми.

– Мне кажется, ты недооцениваешь себя, – склонил голову Зимин, при этом ласково улыбнувшись.

– А мне всегда казалось, что меня переоценивают другие, – ответила Марфа.

– Филипп говорил, что твои уроки английского бесплатны, – вдруг сказал Зимин.

– Это очень приятно – что-то отдавать, при этом не получая ничего взамен, – отозвалась Марфа. – Кроме их благодарных улыбок, конечно, когда они приносят из школы пятерку. К тому же все дети одинаково доверчивы и всегда ждут чуда, будто все их мечты когда-нибудь обязательно исполнятся только потому, что они этого просто хотят. Жизнь успеет их в этом разуверить. А задача взрослых, я думаю, отдать детям то, что они могут отдать. Безвозмездно и в то же время вознаграждаемо. Все дети одинаково наивны и доверчивы, – повторила задумчиво Марфа. – Это мы делаем из них карьеристов и закомплексованных людей.

После ужина Зимин горячо поблагодарил Марфу, еще поговорил с ней немного, запивая слова вином, а после, попрощавшись, ушел. Перед самым своим уходом он предложил Марфе следующим вечером сходить с ним на концерт, организовывавшийся по случаю вручения какой-то литературной премии и проходивший на берегу озера в каком-то поселке, недалеко от Москвы. Он аргументировал свое предложение тем, что в отсутствие Катрича не хотел бы, чтобы Марфа проводила не только дни, но и вечера в одиночестве. Марфа с восторгом согласилась, не находя ничего предосудительного в том, что пойдет на концерт в обществе близкого друга семьи.

Зимин заехал за Марфой в пять часов вечера следующего дня. Марфа надела темно-зеленый брючный костюм, цвет которого очень гармонировал с ее пепельно-русыми волосами, и такого же цвета широкополую шляпу, которая очень подходила к форме лица Марфы, делая его нетривиальным, даже экзотичным с этими круглыми щеками, ямочками и янтарными глазами, выглядывавшими из-под полей шляпы. Марфа любила носить головные уборы, и в ее гардеробной было отведено отдельное место для целой коллекции различных шляпок и платков. Зимину Марфа показалась в тот день даже красивой, несмотря на то что до этого он считал жену Катрича совершенно бесхитростно сложенной, хотя признавал, что именно в этой ее простоте сложения кроется какая-то привлекательность, которой нет в красоте явственной, кричащей.