Шофер управления дремал в холле, где стояли несколько вооруженных часовых. Владимир потряс его.

– Пошли. Отвезешь меня в одно место.

Они вышли. Ночь была темной и холодной, ветер довольно сильным. Владимир сел в машину рядом с водителем.

– К Китайцу.

Они выехали через площадь на набережную, проехали вдоль порта, направляясь на север. У подножья старого форта они свернули налево и остановились на углу второй улицы.

– Жди меня здесь, – приказал Владимир.

– Слушаюсь, комиссар.

Чекист вышел из машины. Справа от жалкой лавочки узкий проход разделял два дома. Он прошел в эту зловонную черную дыру и оказался в грязном дворе.

Плохо подогнанные ставни на первом этаже пропускали немного желтого света. Владимир заглянул в щель и увидел Китайца, занимавшегося подведением счетов под висевшей на потолке керосиновой лампой. Китаец был старым и высохшим. В течение двадцати лет он содержал единственную в Ногликах прачечную, а также занимался "левыми" делами, при случае приторговывая одеждой. Милиция не трогала его, получая взамен сведения, иногда очень интересные.

Владимир постучал в ставень: три раздельных удара, потом два кряду и потише.

Китаец открыл дверь и согнулся пополам:

– Входите, комиссар, этот дом и все, что в нем, принадлежат вам...

Владимир вошел и положил сверток на стол.

– Я пришел спросить тебя кое о чем, – объявил он, как будто когда-нибудь приходил по другой причине.

Старый сын Поднебесной пошевелил своими тощими плечами под слишком широким пиджаком и скрестил на животе высохшие руки. Владимир развязал сверток и разложил одежду.

– Посмотри и скажи, что ты об этом думаешь...

Китаец подошел, покопался в тряпках несколько минут, затем сделал шаг назад и сказал:

– Эта одежда никогда не проходила через мои руки.

– Ты уверен? – спросил разочарованный Владимир.

– Абсолютно.

Маленький старик, казалось, заколебался, потом, снова скрестив руки на животе, поклонился:

– Интересует ли уважаемого комиссара мое мнение?

Чекист кивнул круглой головой. Его лицо было озабоченным.

– Естественно.

– Недавно эту одежду стирали. То, как была выполнена работа, в том числе и глажка, говорит мне, что это сделал не здешний человек.

Владимир нахмурил брови.

– Не из Ногликов?

– И не из любого другого места Сахалина.

– Из Владивостока?

– Тоже нет.

– Из Японии?

– Нет.

– Тогда откуда?

– Я не знаю, уважаемый комиссар.

– Если я правильно понимаю, ты уверен, что это сделано не в тех местах, что мы перечислили, но ты не можешь сказать, где это сделали.

– Совершенно вернет, – подтвердил Китаец, кланяясь. – Могу я себе позволить высказать предложение?

– Давай.

– Ответ может дать химический анализ. Химические стирающие средства оставляют следы...

– Благодарю тебя. Это все?

Китаец, казалось, хотел сказать что-то еще, заколебался, потом:

– Я мог бы дать вам точный размер человека, носившего эту одежду, но... Китаец замолчал, как будто охваченный сомнениями, но Владимир сухо сказал:

– Договаривай.

– Если вы не в курсе, значит, это не имеет никакого отношения к делу и стоит ли говорить.

– Все равно скажи.

Китаец вздохнул и опустил морщинистые веки на черные глаза.

– Сегодня утром госпожа Маннова приходила ко мне купить мужскую одежду... Именно такого размера.

Владимир остался невозмутимым. После секунды молчания он, не торопясь, завязал сверток.

– Спасибо, – сказал он. – Ты ценный помощник. И пошел к двери, держа сверток под мышкой.

Юбер мгновенно проснулся и задержал дыхание, тогда как его тело осталось полностью неподвижным. Он открыл глаза: полная темнота. У него было смутное чувство, что он слышал лай собаки. Как бы то ни было, но Юбер был уверен, что в ригу кто-то вошел.

Снаружи в деревьях выл ветер. Юберу захотелось чихнуть, и он поспешил пощекотать небо языком, чтобы пресечь несвоевременное желание.

Внизу что-то шевельнулось. Затем послышался легкий удар о металлический предмет, и кто-то прошептал:

– Вы здесь?

Это должна быть Лин, но он не узнал ее голос. После долгой паузы он услышал:

– Это Лин.

На этот раз сомнений быть не могло. Он тихо свистнул, сообщая о своем присутствии. Почти тотчас он услышал хруст сена под лестницей. Она поднималась.