Такая стратегия вызвала ряд отключений электричества и проблемы с электроэнергией в Калифорнии и стоила штату дополнительных расходов в 40 млрд долларов {108} .

Вторая цель, которую преследовали руководители Enron, когда использовали сложность системы, заключалась в том, чтобы скрыть реальное положение дел в компании. Хотя Enron зарабатывала огромные средства в Калифорнии, в целом она теряла очень много денег. Компания ввязалась в несколько затратных и амбициозных проектов, притом что немалая часть их существовала на развивающихся рынках. Например, провалившийся проект строительства электростанции в Дабхоле, Индия, стоил 1 млрд долларов.

В большинстве компаний такие случаи послужили бы руководству серьезнейшим предупреждением. Однако в Enron называли стройку в Дабхоле эпохальной, она была самым большим иностранным инвестиционным проектом в Индии. Топ-менеджер компании Ребекка Марк высказалась об этом так: «Наш бизнес – это сделки. Такое мышление определяет то, что мы делаем. Для нас вопрос не просто в поиске сделок, а в поиске таких сделок, которые нас устраивают. Нам нравится играть первые роли» {109} .

Для руководителей компании было не важно, приносят ли их сделки деньги. Им выплачивали бонусы за потенциал проекта, а не за то, какую прибыль он приносит в настоящем. В компании Enron для отслеживания корпоративных финансов использовался особый метод бухгалтерской отчетности под названием «рыночная переоценка». Этот метод позволял топ-менеджерам компании заменять неприглядную картину сегодняшней реальности (например, потерю миллиарда без единого доллара прибыли) на радужные перспективы будущих финансовых моделей. В тот самый момент, когда Enron подписала 20-летний контракт на поставку электроэнергии в Индию, в компании сразу поставили на баланс все доходы, которые в отдаленной перспективе поступят от этого проекта.

Для того чтобы понять, как метод рыночной переоценки применялся в компании Enron, давайте вернемся на минутку в мир нашего картофельного киоска.

Наш киоск представляет бухгалтерскую отчетность о своей прибыли на основании того, сколько денег поступает в его кассу. Когда клиент покупает картофель на доллар, мы кладем этот доллар на банковский счет и вычитаем соответствующее количество картошки из наших запасов. Все очень просто.

Давайте теперь представим, что цена на картофель во всем мире поднимается. Клубни, которые стоили по доллару за штуку, стали стоить два доллара. При использовании традиционных методов бухгалтерской отчетности это повышение цены приносит нашему бизнесу доход только тогда, когда мы продаем картофель: вместо того чтобы уплатить нам за один клубень один доллар, каждый покупатель теперь платит два доллара.

Но если бы мы применили метод рыночной переоценки, то, как только стоимость картофеля возросла, наша отчетность сразу отразила бы результат этого роста: если до повышения цен у нас было сто картофелин, а их стоимость увеличилась на доллар, отчетность по рыночной переоценке показала бы, что мы заработали 100 долларов, хотя в нашу кассу не поступило никаких денег. То есть мы осуществляем наш бухучет на основе того, сколько стоят наши складские запасы, а не сколько денег мы заработали в действительности.

Рыночная переоценка имеет смысл, например, для банков, поскольку они владеют акциями, долговыми обязательствами и другими финансовыми инструментами, которые легко оценить и легко продать. Теоретически метод рыночной переоценки добавляет бизнесу прозрачности. Если какие-то активы банка, например акции, падают в цене, то это получает моментальное отражение в отчетности. И тем не менее для нашего прилавка с картофелем метод рыночной переоценки вряд ли подойдет. И это был странный выбор для компании Enron, которая начинала как оператор газопроводов.

Однако Джефф Скиллинг, который пришел в Enron из консалтинговой империи McKinsey, неустанно трудился над преображением компании в соответствии со своей идеей: Enron должна не просто концентрироваться на газопроводах, а создавать виртуальный рынок газовой отрасли. Компании предстояло стать посредником в покупке и продаже контрактов, то есть обещаний поставлять природный газ. Новая Enron, как утверждал Скиллинг, должна стать крупной торговой компанией, которой следует разрешить использовать бухгалтерию рыночной переоценки для торговли энергией. В 1992 году регуляторы согласились, и Enron устремилась вперед. В тот год компания стала крупнейшим покупателем и продавцом природного газа в Северной Америке. А через несколько лет она стала применять метод рыночной переоценки в отчетах практически всех сфер своей деятельности.

В случае с компанией Enron метод был бы уместен применительно к товарам, для которых действительно существовал рынок, например для природного газа. Но даже когда такой рынок отсутствовал, Enron выстраивала модели для «справедливой оценки» своих активов. Когда компания бралась за очередной большой проект, создавалась модель, показывающая, сколько денег можно было бы заработать на этом проекте. Модель учитывала затраты компании на проект, но тут же заносила в доход те прибыли, которые она могла бы получить через несколько лет, а то и десятилетий. После применения нескольких несложных формул и определенных транзакций с принадлежащими Enron фирмами рыночная переоценка позволяла руководству компании считать весь проект прибыльным. Enron немедленно ставила на баланс эту «прибыль», не получив ни доллара платежей. Это повышало стоимость акций компании и обогащало топ-менеджеров, таких как Ребекка Марк и Джефф Скиллинг. Рыночная переоценка позволяла руководителям Enron убеждать себя (и акционеров), что дела шли лучше, чем было на самом деле.