– Так не он один. Бывали случаи. Пропадали люди. Уйдут в избушку и не возвращаются.

– А что за избушка? – оживилась Катерина, выпустив большое колечко дыма.

– Охотничья! Не на курьих же ножках! – засмеялся старик. – У нас у кажного тут свой участок охотничий был. Да и по сей день есть. И у кажного своя избушка лесная. Да не одна. Вот до моей пока дойдешь… Я в нескольких ночевал, пока до своего участка доходил. Бывало и в тайге, в шалаше. Или гамак на дерево вешал. По-всякому бывало. Далеко у меня мой участок.

– И сколько же туда идти? – затаив дыхание, спросила Алёна.

– Почти три недели. Если пешком. Бывали годы, меня туда на вертолете забрасывали. Места там непроходимые, дорог нет. Зато место – сказка!

– А как на вертолете?

– Просто. На поляну садился. Летчик у меня знакомый был. Еще с войны.

– А ты воевал?

– А кто тут не воевал? Все наши воевали. А молодежь в деревне, еще и в Афганскую воевали. Есть тут у нас один парень – видный, молодой, охотник хороший, тебе бы такого мужа! Так он и в Чечне был. Куда пошлют, там и воевали!

– А наш дед тоже на фронте был?

– И твой был! Там уцелел, а у себя в родных местах сгинул.

– Странно это как-то! – тихо сказала Катерина. – Неправильно.

– Ванька – дядька твой, в его избушке жил всегда. Там промышлял. Соболя бил, белку. Он там по полгода жил. Чай, дома-то не ждали! А теперь в тайгу нос не кажет. Как твой батя помер, так как отрезало. Дальше нашей заимки не уходит. Привезет все, бывало, матери, да и мне, что попрошу, купит, дела поделает, и обратно в деревню. Ну, тут у нас за забором пошастает – орехи, когда сезон собирает – кедровые, живицу, ягоду всяку, грибы. Тут у нас далеко ходить не надо.

– А чего он боится? – спросила Алена.

– А кто его знает? Сама у него спроси! – дед встал и, уходя, наказал, – калитку заприте хорошенько. Печь я вам растопил, дом тоже заприте, да коли чего кричите. Я сплю плохо, услышу. Спокойной ночи, как там девки гадают… А… сплю на новом месте – приснись жених невесте! – и по-молодецки рассмеявшись, удалился.

– Да, веселый дед у твоей бабули в соседях! – рассмеялась Катя. – Было бы ему годков на 40 меньше! Я б его закадрила.

Девушки посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись. Алёна представила подругу с дедом Архипом в обнимку и расхохоталась еще сильнее. А Катерина так и вообще никак не могла успокоиться…

Утром девчонки спали долго. Уже ближе к одиннадцати часам, услышали стук. Стучался дед. Потом кричать начал:

– Внучки, пошто спите так? Вставать давно пора. Козу-то мне хоть выдайте, ей уж и подоиться пора и покормиться!

Алёна вскочила с кровати и в чем была, выскочила на двор. Открыла калитку и опять заскочила в сени. Накинув на себя легкий халат, снова вышла и сладко потянулась.

– Эх, молодежь! Спать, что ль сюда приехали? – покачав седой головой, сказал старик. – Кур-то выпустите, пусть гуляют, а козу я заберу. Привяжу ее на лужайке, пусть травку зеленую пощиплет.

– Ой, дедушка, мы так вчера устали! – пыталась умаслить старика Катерина, которая тоже выползла из дома на яркое солнце.

– Устали! Молодые вы, вам сил не занимать. Как говорят-то – кто рано встает, тому и бог подает! А вы приехали на день-другой и спите до полудня! Идите на речку, искупайтесь, позагорайте, а потом и позавтракаем. Поздновато, правда. Молока принесу скоро. А вы сходите в курятник, да яйца поглядите.

– А как? – удивленно спросила Алёна.

– Ох, всему вас учить надобно! Одно слово – городские. Сейчас сам посмотрю. А вы решайте, завтра с Иваном поедете, аль тут еще задержитесь.

– А вы тут скучать не будете? – игриво спросила Катя. – И подойдя к деду, поцеловала его в морщинистую щеку. – У меня никогда не было дедушки, как приятно иметь деда!

– Да. Целоваться ты умеешь, подлиза, а вот чтой-то Алёнка меня не целует?

– Отчего нет? – сказала Алёна, подошла к старику, обняла его и поцеловала. – Спасибо вам, за бабушку!

– Я ж тебе говорил! Не Выкать мне! Вы для меня обе внучки, – однако, отпускать от себя Алёну не хотел. Так и стоял, обняв девушку.

Катерине показалось, что дед как-то слишком близко к сердцу воспринял поцелуй и объятия Алёны. Глаза у него повлажнели, он вытер катившуюся по щеке слезу рукой и сказал:

– Ну, будет, будет, расчувствовались мы. Надо уж за дела приниматься. Пойду я…

– Что это старик так зашелся, когда ты его обняла-то? – спросила Катя у подруги, нежась на берегу речки, после купания.

– А я почем знаю? Думаю, просто вспомнил меня маленькую, вот и всплакнул. А тебе понравилось у бабушки в доме?