Шрифт:
Сделайте мне, как было
…Одна маленькая девочка, которой сделали в больнице пробы на аллергию, взглянув на разрез нежной кожи, на ущерб, – и категорически не согласившись с ним! – заплакала и сказала:
– Сделайте мне, как было!
То есть как было до! До раны, до враждебного вмешательства извне, а было хорошо: цело, гладко и не больно.
Собственно, все наши попытки вернуть прошлое сводятся к этой детской наивности: сделайте мне, как было. А было, оказывается, замечательно. А мы и не знали этого.
– Ты мне нужен!.. – говорит она моему мужу, рыдает, и голова ее падает на его плечо. (Плечи мужчин вообще предназначены для женских слез, жизненное наблюдение.)
– Таня, Танечка…
– Мы купим домик в деревне и будем жить там только вдвоем!..
Последнее ставит моего мужа в тупик. Как вдвоем? А дети, моя жена, Жан?
– Я так одинока, ты просто не представляешь, как я одинока, у меня никого нет…
Это опять ставит его в тупик. Мужчина в тупике.
– Ну как же это «никого», Таня? А муж, а дочка?
– Но мне нужен ты! – говорит Таня.
«А спроси меня, что нужно мне! – думает он. – Неужели неинтересно?»
Нет. По правде говоря, нет. Честно, нет. Неинтересно.
Мой муж, значит, застревает в тупике, но хочет выбраться.
– А как же твой муж? Жан?..
– При чем тут Жан!..
– Ну как это при чем?..
– Жан целыми днями на работе.
– Да я тоже!.. А потом… у меня же сын!
– У тебя чудесный сын, – соглашается Таня.
Заметим, мой муж Сева упоминает только о сыне – это корректность: он щадит Таню, не упоминая о жене, – заботится о слабых нервах Тани, благородно, правда?
– Ну ты же все понимаешь… – говорит он потом жене.
Конечно. Я все понимаю. Как и Сева, кстати, который однажды стал очевидцем аварии, и водитель, выскочив из машины, стал объяснять почему-то именно Севе (у Севы такое лицо), как это у него получилось, крича при этом: ты понимаешь? Нет, ну ты меня понимаешь, мужик?!
Понимаю, думал Сева. И с грустью вослед: а на фига я тебя понимаю?..
Потому что это очень тяжело – понимать. Накладно. Понимать – это значит разделять, сострадать и даже, не дай бог, что-то делать. Нет, удобней не понимать.
– Ну ты же все понимаешь… – значит, говорит мне муж.
Разумеется. Я тебя понимаю. (А на фига я тебя понимаю?!)
– Она в безвыходном положении, – на всякий случай добавляет муж.
Давно замечено, сколько благ несет людям их безвыходное положение. Если они соображают, конечно, как им пользоваться. А Таня, как видно, соображает.
– Я совершенно одна, – значит, говорит Таня моему мужу. – Меня никто не понимает, даже психиатр!.. Он орет на меня, представляешь?
– Это что за идиот? Найди другого психиатра.
– Другого нет.
– Что, один психиатр на весь Канзас?
– Нет, но…
– А может, у него такая методика?
– Может.
Влюбленный человек, как больной, вызывает сочувствие: хочется помочь, предложить испробовать народные средства.
– Слушай, Таня, психиатр психиатром, но, может, лучше нырнуть там в прорубь…
– В смысле? – оторопев, смотрит Таня.
– Ну… это… для закалки органона. В баньке попариться там, или что…
– Ты приедешь ко мне?
С темы не сбить: хитрость безумных известна.
– Приедешь?.. Я люблю тебя.
Нет, на самом деле Таня любит себя – свою фобию, диету, слабое здоровье, свои печали и ошибки – вещи настолько самоценные, что их должны полюбить, конечно же, все, это не обсуждается. Формула любви Тани такова: с Петей она любила Колю, с Васей – Петю, с Ваней – Васю, любовь с вывернутой назад шеей. То есть Таня любит потери. Очередь дошла и до Севы: вот здесь он ходил по аллее и думал о ней (но тогда она любила Ваню) – и Таня полюбила эту аллею и прошлогодний снег. В общем, сделайте мне, как было.
Вообще, нелюбящие нас – они ведь очень интересны, они загадочны и сложны. О чем-то думают… О чем ты думаешь, Сева?
О чем, о чем… Картер в машине менять надо.
Сложные мужчины сложны тем, что не любят, вот и вся сложность.
У мужчин есть свой способ, как расстаться с женщиной: надо на нее обидеться. Обидеться и уйти. Гордо так и обиженно. Женщина сдуру бежит следом – «О, вопль женщин всех времен: мой милый, что тебе я сделала?!».
А еще есть онегинский способ: «Напрасны ваши совершенства: их вовсе недостоин я». (Конечно, недостоин!)