Дыхание женщины понемногу начало успокаиваться, стало не таким частым и резким. Пятый монитор прояснился, а динамики резанул искажённый электронными помехами плач. По тёмным вертикальным столбам на экране Исса поняла, что Сфера находится где-то в лесу. Мужчина был рядом, стараясь её успокоить.

— Она умерла!

— Тише-тише, я знаю. На территории не стоит об этом…

— Я не могу больше там оставаться, только не в этих проклятых казематах! — отчаянно воскликнула Сфера — Она умерла, ты слышишь?! Её больше нет!.. Я пыталась создать для неё идеальное место, но локации всегда складываются в лабиринт, они не признают другой формы! Блоки и свет стремятся составить путь к пику волн! Мысль не статична, она мимолётна, из неё не получается создать мёртвый кирпич… Видит бог, ни один человек не захочет услышать, как отчаянно кричит его ребёнок, как он просит о помощи, а ты ничего не можешь сделать с разваливающейся на части мечтой, не можешь её защитить!..

— Ты же знаешь, что мечта умереть не способна, — твёрдо говорил с ней мужчина. — Она даже не телесное воплощение. Только благодаря тебе она обрела форму и стала человеком в измерении F. Мы не можем вытащить её оттуда, пока не завершим алгоритм для портала. Значит, она нам нужна.

— Нужна для чего?! — опешила женщина. — Стабильных локации не существует. Энергии нужен выход, оттого в измерении F и царствует хаос: запертая в подпространстве мечта стремиться вырваться к людям! Я не могу поселить свою девочку в лабиринт, где каждый блок смертоносен!

Мужчина только с раздражением вздохнул. Должно быть в лесу было мирно и тихо, но в зале у Иссы тишина извивалась и скрипела помехами. Через них Исса слышала шум ветвей и стрёкот птиц. Ей даже показалось, что она ощущает на лице дыхание ветра. Исса знала о лесе, хотя никогда в нём не бывала.

— Вот что, до сих пор мы держали ребёнка в тайне. Ты пыталась построить для Ирсы убежище, затерянное в измерении F, но обстоятельства изменились, и мы не можем её больше прятать. Ты должна снова придать своей мечте человеческий облик, чтобы задействовать её в лабиринте.

— Что? Нет, никогда! — воскликнула женщина, попытавшись отойти от мужчины, но он перехватил её локоть.

— Мы работали над проектом пять лет! Ведущим физикам и не снился тот эксперимент, который мы готовы здесь провести! У нас есть для этого почти всё: создан двусторонний портал для перемещения объектов и организмов, понятно, как рассчитать рабочий алгоритм подключения, но не хватает критически важных данных. Индикаторы волн не работают!.. Вернее, работают, пиковые данные с F волн получаются, но почему-то не выдаются. Мы пробовали отправлять в лабиринт зонды, но их камеры видят индикаторы совершенно пустыми. В алгоритме по-прежнему остаётся около ста неизвестных, вычислить которые мы сможем, узнав хотя бы двадцать из них. Нам нужна помощь Ирсы. Нам нужно, чтобы эта девочка из мечты прошла двадцать созданных из человеческих идей лабиринтов и зафиксировала в точке пиковой активности все части ключа. Я думаю… нет, я уверен, что она сможет увидеть значения в отличие от электроники! Она — часть измерения F, она соткана из него!.. Иначе больше надеяться не на что. Без этих данных дело нашей жизни обрушится.

— Ей не пройти лабиринт — ни один из них! — со злым отчаяньем воскликнула Сфера. — Не говори о ней, как о несуществующем призраке! Она — наше дитя, а не подопытное животное для экспериментов!

— Она побежит через лабиринты для того, чтобы стать настоящим ребёнком, а не бесплотной мечтой, — осторожно взял её за руку мужчина. — Это лучшее, что мы могли бы сделать для неё, и для человечества. Первой из двустороннего портала в наш мир выйдет девочка, а не какое-нибудь фантастическое оружие.

Женщина сдалась и приникла к его груди. Голос Сферы дрожал и срывался.

— Я ей всё рассказала: о тебе, обо мне. Мне пришлось врать, что мы скоро встретимся, только нужно подождать в созданном для неё мире. Я тщательно продумала своё сообщение перед тем, как отправить его вместе с зондом. Дистанционная голосовая связь не работает. В измерении, где борются миллионы ярчайших идей, смысл только что сказанных слов слишком зыбкий. Я легко могу брать крылатые выражения, говорить с ней иносказательными цитатами или стихами, но донести свои собственные слова не способна никак, кроме заранее сделанной записи.

Женщина разомкнула объятия, будто бы ей было стыдно смотреть на мужчину.

— Я обманула её и не пришла, когда мир начал рушиться.

— Потому что ты создала рай, но не дала ей возможности выбраться из него, — напомнил он Сфере. — На этот раз всё будет иначе. Мы всё продумаем, откроем ей дверь, чтобы можно было уйти. Пусть ради этого придётся преодолеть двадцать опаснейших лабиринтов, но это будет двадцать шагов ко спасению. Либо так, либо чужие мечты раздавят её.

Он замолчал, но Сфера ничего не хотела добавить. Тогда мужчина сам задал вопрос.

— Ирса… почему ты выбрала для неё такое странное имя?

— Будет наивно сказать, что она сама себя так назвала… — голос Сферы оттаял, кажется, она улыбнулась. — Чем руководствуются родители, выбирая имя для своего собственного ребёнка? Не тем ли словом, которое ему лучше всего подходит? В том мире, мечты называются так, как им лучше всего.

— Забавно. Мне бы тоже хотелось её увидеть…

И этот монитор отключился — сразу потух, как будто моментально вышел из строя. Несмотря на плохое изображение, техника работала на пределе, словно транслировала что-то издалека, используя последние заложенные в неё ресурсы. Седьмой монитор зашипел громче. Исса перевела взгляд на него, а сама пыталась вспомнить знакомое, но не принадлежащее ни ей, ни Минс имя — Ирса. В пиксельных помехах проступила картинка с силуэтом того самого кресла, где сейчас лежала Сфера. Люди подключали к нему провода, а дирижёр снов готовилась создать лабиринт. Вдоль куполообразных стен протянулись ряды новеньких зондов. Рядом с мониторами стоял человек в зелёной одежде.