Шрифт:
— Перехожу к следующему краеугольному моменту, — помолчав с минуту, объявил Тим. — А именно, к инженерным мероприятиям, призванным обеспечить беспрепятственный проход рыбы к традиционным местам нереста… Проектом предусмотрено, что ваша дорога будет пересекать на своём пути пятьдесят пять различных речушек и ручьёв, в основном, притоки рек Озёрной и Безымянной. Все эти водотоки должны быть «спрятаны» под дорогой в металлические трубы большого диаметра, а также в металлические арочные конструкции. Уточняю. Тридцать рек-речушек — в трубы. И ещё двадцать пять — в арочные конструкции. Точка… А что я сегодня наблюдал на складской площадке?
— Что? — послышались заинтересованные мужские голоса. — Что там, на площадке?
— Тридцать одна труба и двадцать четыре арки. Непорядок. И компромиссы здесь, как вы понимаете, неуместны.
— Кха-кха…, — неуверенно закашлялся мордатый мужик с золотой цепочкой. — Неужели из-за такой ерунды…
— Это не ерунда, а грубейшее нарушение официального проекта.
— Что же нам теперь делать?
— А что хотите, — мстительно улыбнулся Тим. — Например, преобразуйте лишнюю трубу в арку. Как? Предлагаю — с помощью ножовки по металлу. А ещё «болгарка» может действенно помочь. Не говоря уже о сварочных аппаратах и газовых резаках. Короче говоря, извольте, господа геологи, выправить сложившуюся ситуацию. Точка… Ещё раз про арочные конструкции. Они — в соответствии с проектной и рабочей документацией — должны быть установлены на бетонных опорах-параллелепипедах, заглублённых в речное дно не менее чем на тридцать сантиметров. Подчёркиваю, за-глу-блён-ных… А вы, бракоделы, как поступили? Устанавливали на речном дне высокие водонепроницаемые опалубки, внутри каждой размещали арматурные сетки, да и заливали всё цементом, смешанным с песком. Я лично проверил несколько готовых опор. Никаким «заглублением» там и не пахнет. Увы, но придётся всё переделать… И не надо мне возражать и перечить. Придётся. Я сказал. Точка. Двигаемся дальше…
Только в начале одиннадцатого вечера, когда совещание закончилось, Тим с Клыком добрались до приисковой столовой, которая, судя по всему, работала круглые сутки.
— И это — правильно, — сгружая с подноса на стол тарелки-миски-кружки, одобрил Тим. — Ведь работа на Безымянном месторождении ведётся практически безостановочно, в три полноценные смены. В чём, в чём, а в трудолюбии людям Саныча не откажешь… Только, вот, бедность здешнего пищевого ассортимента лёгкую тоску нагоняет. Либо макароны со свиной тушёнкой. Либо пшённая каша с каким-то тёмным, мелко-мелко-нарезанным мясом. И сладкий крепкий чай с «каменными» пряниками.
— Гав-в, — с аппетитом обгладывая лопаточную кость, предоставленную пожилым поваром, возмутился Клык, мол: — «Чего это — с „каким-то мясом“? С утра меня накормили свежей печенью северного оленя. А сейчас угощают бараниной. То бишь, мясными ошмётками, оставшимися от дикого горного барана. Очень даже недурственно — на мой изысканный аристократический вкус…».
— Интересное кино…
— Гав? Гав-в-в, — мол: — «О чём это, братец, ты задумался? Подозреваешь тутошних славных геологов в пошлом браконьерстве? Перестань, право слово. Не лезь в бутылку…».
— На Шпицбергене ты совсем по-другому рассуждал, — напомнил Тим.
— Гав-в, — мол: — «Так то — на Шпицбергене. Там нам с тобой вменялось в служебные обязанности — браконьеров ловить. Здесь же, во-первых, нам этого никто не поручал. Во-вторых, каждый выживает — как может. В-третьих, в каждой избушке — свои погремушки. В-четвёртых, сытый депутат голодного работягу никогда не поймёт. В-пятых, если подойти к этому вопросу по-серьёзному, то придётся привлечь к уголовной ответственности — за регулярное браконьерство — добрую четверть (а то и треть), взрослого мужского населения Камчатки…».
Глава восьмая
Реликтовая роща-спасительница
Ранним утром — Тим только-только приступил к выполнению стандартного комплекса физических упражнений — в окошко уверенно и длинно постучали.
Тим, выйдя в крохотный тамбур, слегка приоткрыл дверь и поинтересовался:
— Ну, и кому же там не спится?
— Я это, Михась Угрюмов, на, — известил хриплый прокуренный голос. — Здорово, инспектор! Не раздумал ещё, на, к роще берёзовой прогуляться? Погода хорошая. Дождевые тучи, на, ещё ночью откочевали к океану. Если чего, выходи. Жду, на.
— Ага, привет. Не раздумал. Буду через пять минут. Точка.
— Накомарник обязательно, на, захвати…
Тим вернулся в комнату и принялся одеваться.
— Гав, гав, — предложил Клык, мол: — «Первым делом, надо обезоружить этого подозрительного типа. Я выглядывал в окно — у него на плече двуствольное ружьё висит. И охотничий нож надо обязательно отобрать… Молчишь? Мол, так будет не по-брутальному? Предрассудки глупые. Обычная предосторожность и не более того… Упрямимся? Ну-ну. Ладно, возьму вопрос на себя…».
— Возьми-возьми, разговорчивый ты мой… А где же накомарник? Вроде, запихивал в рюкзак… Ага, нашёл. Всё, попрошу на выход.
Выйдя из домика и заперев входную дверь, Тим отправил ключ в карман штормовки и поинтересовался:
— Миня, а на фига накомарник-то сдался? Мы с Клыком вчера весь световой день шастали по округе, и ничего. Есть, конечно, и комарики с мошкарой, и слепни с оводами. Но так, в разумных количествах. Прыскаешься каждые полтора часа антикомариным спреем, и все дела.