Проклятье! В раздражении я ударил по стене кулаком. Сколько же это будет продолжаться? На протяжении столетия я пытаюсь отделаться от мучительных воспоминаний, убеждаясь, что ни одна шлюха после той суки не способна утолить голод хищника. Я варился в своём личном аду. Но теперь у меня совсем другая жизнь, другие цели. И будь я, Фиен Мактавеш, основатель клана Мактавешей, проклят, если не избавлюсь от эльфийки, прах которой покоится где-то в Темном мире.

— Доброе утро, дорогой! — услышал я за спиной девичий голос, и нежные женские руки легли на мои плечи. Черт, а про брюнетку я уже и позабыл.

В этот же миг массивная дверь моих покоев распахнулась и громко ударилась о стену. На пороге стоял Алистер Кэмпбелл, по непривычно взволнованному лицу которого я понял, что случилось что-то важное.

— Пошла вон! — рявкнул я девице, шлёпнув её по заду.

(ИЛЛИАМ)

— Итак на душе не спокойно, а тут ещё Боги гневаются. — со вздохом произнесла я, наблюдая как капли дождя из прохудившейся крыши верхнего этажа мерно наполняют подставленные тазы и бадейки. Сквозь дыры в крыше можно было рассмотреть серое, хмурое небо, и даже нередкие стрелы молний, что только усугубляли подавленное настроение и далеко не радужные перспективы моего здесь нахождения.

Оглядев еще раз это мрачное помещение, которое отвела под свои покои, я опять задала себе вопрос — что я здесь делаю? Ответ оказался прост, но почему-то от этого не менее грустен — придаю уют вот этому строению, которое кто-то по ошибке прозвал крепостью. Это и замком то можно назвать с большой натяжкой, если смотреть издалека и во время сильного тумана.

— Благо дело, хоть стены были из камня, но крышу нужно перекрывать, — с очередным вздохом констатировала я сей факт.

И где спрашивается эта королевская особа, что просто мечтала получить вот этот прогнивший сарай в собственное владение? Хотя… я догадываюсь — наверняка жажда приключений опять взяла вверх над рассудком, и она рассекает по местным окрестностям, ища неприятностей на свою пятую точку, пока я пытаюсь привести тут все в более-менее приличное состояние.

— Иллиам, ты же знаешь, это не для меня! — вспомнились мне слова Лайнеф.

Да уж, знаю. Но до сих пор не могу этого понять. Как и то, как эта несносная девчонка стала самым близким и родным для меня созданием в этом новом мире…

— Госпожа, там привезли ковры, — голос распорядителя вывел меня раздумья. — Куда их вешать?

— Что? Какие ковры, Тасгайл?

— Те, что вы просили доставить для покоев госпожи Лайнеф.

— Ах, да. Ничего не делайте, пока я не проверю качество выполненной работы. Ступай, я сейчас подойду.

Молча кивнув, местный распорядитель, седовласый, услужливый сармат, посвятивший всю свою жизнь этому замку, вышел из комнаты. Кажется, что спокойный и молчаливый Тасгайл — единственное, что меня здесь устраивает.

Неужели это то, о чем грезила Лайнеф? Девушка, которая с самого детства росла в окружении роскоши, которой буквально с малых лет прививали королевские манеры, решила обосноваться в этом каменном недоразумении. Ну что ж, это ее выбор, мне лишь остается устроить здесь все так, чтобы хоть что-то, пусть даже те самые ковры, скрасило наше здесь нахождение.

Удостоверившись в качестве изделий ткацких восточных мастеров и дав слугам новые поручения, я отправилась в левое крыло. Нужно посмотреть, как и там идет подготовка к приезду этой сумасбродки. — Тасгайл, пойдешь со мной!

Хотя, думаю, это прекрасный вариант, чтобы начать жить с чистого листа. Место, где ничего не будет напоминать о прошлой жизни. Где все обитатели знают обо мне лишь то, что я помощница и советник госпожи Лайнеф. И ничего больше…

— Тасгайл, что это? — остановилась я, указывая пальцем на каменный пол.

— Трава, госпожа.

— Я вижу. И, кажется, я просила убрать ее ото всюду.

— Но госпожа….

— Тасгайл, я не желаю, чтобы мое место жительства напоминало конюшню.

— Хорошо, госпожа.

Эта трава меня когда-нибудь допечет. Что за варварские манеры — раскладывать ее во все помещения? Еще и этот вечный запах плесени, которым, кажется, пропитался каждый уголок этой крепости.

Однако, уж лучше трава с ее запахом и не богатые на убранства комнаты, чем те покои при дворе эльфийского короля. Спору нет, они были шикарны, и никто бы в здравом уме от них не отказался. Никто. Кроме меня…

— Тасгайл, а почему столы в этом зале еще не расставлены?

— Простите, госпожа, я потороплю слуг.

— Поторопи. Не думаю, что госпожа Лайнеф будет рада, если увидит, что к ее приезду не успели приготовиться.

Про себя же добавила — Если госпожа Лайнеф вообще заметит эти столы… Для этой воительницы не имеет ни малейшего значения, из какого дерева сделана мебель, что за мастера ткали ковры, и уж тем более ей нет разницы, что за убранства в ее замке.

— Главное — никакой роскоши, Иллиам. Мне это ни к чему. — мысленно передразнила я её. Какая тут может быть роскошь, когда на то, чтобы отучить слуг бросать все в эту ненавистную мне напольную траву, ушло несколько дней.