— Ваше высочество, вы... потрясающе красивы. — Девушка пришла в себя и теперь изо всех сил старалась подольститься.

— Спасибо, — поблагодарила Лирна, подарив горничной одну из своих лучших улыбок. — Будьте любезны, подготовьте к утру моё платье для верховой езды, а остальные упакуйте: пожалуй, я заберу их с собой.

Потом ей пришлось вытерпеть многочасовой пир, который задал управляющий в её честь. Выслушивать нудные речи многочисленных городских нотаблей и бессмысленное воркование их жён. Сама Лирна ограничилась тем, что зачитала свиток Малессы, затем приказала снять с него копии и разослать во все уголки Королевства. Из речей и разговоров принцессе стало ясно, что эти люди воспринимают её скорее как победительницу, нежели как миротворицу. Можно подумать, она выиграла великую битву, а не просто вернулась с клочком пергамента, едва пережив опасное путешествие. Слушая их глупый смех и наблюдая за пьяными физиономиями вокруг, она продолжала обдумывать слова Малессы: «Они придут, королева. Придут, чтобы растоптать все в прах. И твой мир, и мой».

Она вздохнула, пригубив вино. «Ну вот, теперь у меня есть доказательства. Только что мне с ними делать?»

Они выехали утром, хотя управляющий громогласно упрашивал её задержаться хотя бы на несколько дней.

— Ваше величие осчастливило наш город, принцесса.

Однако, судя по подаркам, которыми они пытались осчастливить её саму, а также по размаху торжеств, Лирна решила, что если задержится ещё на день — городская казна опустеет. Она приняла ещё только одну вещь: копию договора о мире, написанную на телячьей коже, с рисунком, изображающим её прибытие к воротам города — девушка со свитком в руке верхом на Крепконоге. Гильдия книжников, вероятно, корпела над свитком всю ночь: чернила едва успели просохнуть.

Они были уже в двух днях пути от Кардурина, когда прискакал один из разведчиков лорда-маршала с новым посланием: тем, которое она так боялась услышать по мере продвижения на юг:

— Владыка фьефа Дарнел выехал приветствовать вас, ваше высочество.

— Враг, королева? — спросила Давока, заметив, как напряглась Лирна.

— Помнишь, я тебе рассказывала про одного человека?

Давока кивнула, глядя на колонну всадников, показавшуюся вдали.

— Так это он?

— Нет, это его полная противоположность.

С тех пор как они в последний раз обменялись краткими приветствиями на коронации Мальция, владыка фьефа Дарнел не утратил ни грана своей красоты. Рыцарь был с ног до головы закован в доспехи, изящно инкрустированные синей эмалью. Шлема он не надел, и, когда владыка скакал на вороном жеребце, его длинные чёрные кудри струились по ветру, открывая прекрасно вылепленное, аристократическое лицо. «Благородство — это ложь, — однажды сказал ей отец. — Претензия на то, что высокое положение зависит исключительно от денег либо воинского искусства. Любой болван может изобразить из себя благородного. И со временем ты поймёшь, дочь моя, что именно болваны этим и занимаются».

— Принцесса! — воскликнул лорд Дарнел. Осадил коня, спешился и опустился перед ней на одно колено. Свита из более чем пятидесяти рыцарей также преклонила колени. — Я приветствую вас в Ренфаэле. Простите, что я не могу оказать вам должный приём: новость о вашем визите дошла до меня лишь вчера.

— Лорд Дарнел, — ответила Лирна и указала на Давоку. — Позвольте представить вам... госпожу Давоку, полномочного посла лонаков.

Дарнел поднялся и с плохо скрытым отвращением посмотрел на воительницу.

— Так значит, это правда? Дикари наконец сдались?

Лирна увидела, как ладонь Давоки сжала копьё, и почувствовала сильное искушение позволить ей утолить свой гнев. Она слышала немало историй о поведении Дарнела во время падения Марбеллиса — и ни одной лестной для лорда.

— Никто нам не сдавался, — ответила Лирна. — Мы заключили с ними мир, только и всего.

— Жаль, жаль. Мы в результате лишились прекрасного развлечения. Первый человек, которого я убил, был именно лонаком. Если, конечно, считать их людьми.

— Я прошу тебя не убивать его, — быстро проговорила Лирна на лонакском, увидев, как воительница поднимает копьё.

— Вы даже выучили их язык? — расхохотался Дарнел. — Потрясающий успех для такой очаровательной...

— У вас случайно нет каких-нибудь других дел, милорд? — оборвала его Лирна. — У нас впереди долгий путь, король ждёт моего возвращения.

— Ах да. У меня действительно есть одно довольно важное дельце. Не могли бы вы уделить мне минутку для разговора наедине?

Лирна хотела было послать его куда подальше, но не решилась на подобную грубость в присутствии королевской гвардии и рыцарей лорда.

— Хорошо. — Принцесса спешилась, шепнув Давоке на лонакском: «Будь поблизости».

Они с Дарнелом отошли немного в сторону, но Лирне очень не нравилось множество глаз, наблюдающих за ней.

— Есть тут один человечек, — начал Дарнел, — который под меня копает. Распространяет всякие небылицы, на каждом шагу пороча мою честь. Думаю, вы согласитесь, ваше высочество, что измена мне равносильна измене королю?

— И кто же этот злодей? — ответила Лирна вопросом на вопрос, преодолевая внутреннее сопротивление.