–Откуда ты…?

–Знаю. – Незнакомец только теперь отпустил руку, глядя на работницу ресторана, проходящую мимо.

–Допустим. – Константин медленно приходит в себя. – Что ты хочешь?

–Всего лишь «огнестрел» при задержании с фатальным исходом для жертвы (я даже согласен на такую формулировку) – от тебя… – Он сделал паузу, видя отражающуюся в глазах обработку информации Константином. – И благополучное возвращение образа твоего папашки, и продолжение твоего славного жизненного пути – от меня.

Константин в жизни сталкивался со многими вещами, и мало что его выводило из себя. Но сейчас он впал в ступор. Это в момент начала операции.

–… Не переживай! О ком я говорю, в прошлом не лучше тех, кого вы ждете здесь сегодня. – Блеснув черными глазами, он сплюнул зелень мелиссы в рядом стоящую урну. – Он давно заслужил смерть, просто красиво скрывается за меценатством и благотворительными фондами, а внутри…

–Пошел вон! – Константин не выдержал, надвигаясь на молодого наглеца.

–Костя. – Голос напарника за спиной останавливает его.
– Все в порядке?

–Да. – Константин, не оборачиваясь, смотрит в черные глаза оппонента.

–Тогда идем… Горячее на подходе!

Константин обмяк и снова напрягся, осознав услышанное.

–Иди… те. – Незнакомец улыбнулся. – Поверь, я вернусь, и ты даже будешь мне рад.

Константин не услышал голоса отца, ведущего в правильном направлении, не увидел его образа. В итоге операция сорвалась: криминальная группа выскользнула из здания во время начатой перестрелки. Потери – несколько раненых в рядах спецгруппы, легкие ранения и шок гражданских. Труп – годами наработанный информатор.

*

И вот Он появился снова. Нагло и бесцеремонно войдя в белом халате с врачом и остальным медперсоналом, делающим обход. В утренней суматохе никто не заметил присутствия в палате лишнего «коллеги».

–Я сам… – Он мягким касанием руки отпустил медсестру, возившуюся возле тумбочки Константина с лекарствами.

– Тебе уже лучше… – Он улыбнулся, видя, как провожает взглядом пациент покидающую палату сестру.

–Да.

–Да – «ты согласен»? – Незнакомец забрал стакан из рук Константина.

–Да – это «мне уже лучше»!

–Значит, ты в состоянии принимать разумные решения.

–Почему я должен тебе верить?

–А почему нет? – Молодой человек сел на подоконник, солнечный свет выделил его фигуру, образуя подобие нимба над головой. – Я тебя ни разу не обманул. Вспомни.

–Кто он?

–Это уже деловой разговор…

Константин, услышав имя, задумался, погружаясь в воспоминания. Человек-легенда. Легенда в криминальном мире. Этот индивидуум прошел сквозь огонь и воду криминальных разборок. Не раз объявлялся в розыск. Под десяток его задержаний. Ни одного реального срока.

Бессилие старших коллег Константина, знающих всю подноготную преступного элемента. Постоянное и полное отсутствие доказательной базы, разбиваемой фальсификациями фактов и четкими действиями адвокатуры.

Теперь это успешный бизнесмен, помогающий городу. На улицах которого в годовщины трагедий прошлого еще появляются цветы на местах кровавых разборок.

И наконец… Единственный выживший из штурмуемой квартиры его родной, окунувшейся в хаос пятиэтажки, где сгорели родители Константина и едва выжил он сам!

–Почему он? – Константин смотрел в едва видимые из-за потока солнечных лучей глаза незнакомца.

–Это неважно…

–На перст справедливости ты не похож… Почему?

–Скажем так: неоплаченный чек за прошлое. – Он усмехнулся, массируя с хрустом шею. – Для тебя это выгодная сделка, возвращение того, что ты потерял, и окончательное восстановление… той же справедливости.

–Не таким путем! – Константин поморщился появившемуся вкусу лекарства во рту.

–А как тебе его путь? – Незнакомец слез с подоконника, а за спиной пропало солнце, погружая палату в полумрак. – Да тебе в ноги поклонятся многие…

*

Константин в рваной одежде с пакетом бутылок у ног. Скамейка возле гравийной дорожки парка. Солнце. Теплый весенний ветер сопровождается пением птиц. Одна из них выделяется в общем хоре звонкостью голоса.

Проходящий мимо модно одетый человек морщится смешанным запахам испарений алкоголя и мочи. Удалившись метров на десять от «бомжа», он останавливается, щелкает зажигалкой и, повернувшись, смотрит в глаза человека, несущего смерть.

Три глухих хлопка временно прерывают пение птиц. Возникшая пауза повышает тональность голосов в последующем исполнении. Жизнь продолжается.