Мощным фактором усиления американской позиции в переговорах по ТТИП стала энергетика. В 2014 г. в условиях начавшейся российско-западной конфронтации выступающий за снижение зависимости от российских энергетических поставок Брюссель попытался увязать американо-европейский энергетический диалог с переговорами по заключению соглашения о ТТИП. Направляя запрос о возможном включении в ТТИП соответствующего пункта, европейские переговорщики напрямую ссылались на «нестабильность на восточном фланге», грозящую ограничением российских газовых и нефтяных поставок в ЕС [DePillis, 2014].

Для американо-европейских экономических отношений маневр Брюсселя имел разносторонние последствия. С одной стороны, использование столь весомого рычага, как переговоры по ТТИП, способствовало активизации дебатов по изменению правового режима экспорта американских углеводородов, укрепляя позиции сторонников отмены или ослабления законодательных запретов, – этого, по-видимому, и добивался Брюссель. Внесение пункта о либерализации экспортного режима нефти и газа в соглашение по ТТИП потенциально способно было бы облегчить процедуру демонтажа жестких законодательных ограничений на экспорт углеводородов, преодолев политическое сопротивление заинтересованных в сохранении барьеров отраслей американской промышленности. В то же время включение энергетического измерения в переговоры по ТТИП объективно укрепило переговорные позиции США как провайдера энергетической безопасности (хотя в настоящий момент и «виртуального»).

При этом утечка сведений об увязке «энергетического вопроса» с торговым соглашением усилила позиции противников ТТИП как такового. Так, в июле 2014 г. группа экологических объединений, включающая такие крупные организации, как «Greenpeace», «Sierra Club», «Oxfam America» и Совет защиты природных ресурсов, выступила с заявлением, призывая изъять энергетическую повестку дня из диалога по ТТИП и угрожая в противном случае неприятием соглашения в предлагаемой европейцами форме [Carter, 2014]. Широкие лоббистские возможности американских «зеленых» организаций в условиях политического ослабления уходящей администрации могут стать серьезной угрозой соглашению, в случае если проект будет содержать пункты об упрощении режима экспорта углеводородов в ЕС.

В Европе наиболее острой критике подвергается предполагаемое повышение уровня защищенности инвесторов в ущерб регулятивным функциям европейских государств. Негативную политическую реакцию вызывает пункт об урегулировании споров между государствами и инвесторами, в соответствии с которым инвесторы получают режим максимальной защищенности от инициатив в областях, косвенно способных затронуть долгосрочные инвестиционные проекты, в частности в сфере социальной и экологической политики, а также право оспаривать решения государств в этих сферах в судебном порядке. Данные нормы призваны обеспечить защиту инвестиционной деятельности при сфокусированности европейского права на социальном законодательстве и защите потребителей, что должно повысить инвестиционную привлекательность и конкурентоспособность экономики ЕС в условиях слабого роста. Данный пункт, однако, вызывает острое сопротивление социалистических партий и «зеленых», выступающих за увеличение регулирующих функций отдельных государств и наднациональных институтов в этих сферах. Сильное политическое сопротивление заключению соглашения как в США, так и в Европе остается главным камнем преткновения в переговорах по ТТИП. Консолидирующий эффект конфронтации с Россией облегчает преодоление и этого препятствия.

Украинский кризис, таким образом, способствовал формированию благоприятного геополитического климата для укрепления америкно-европейской стратегической связки и усилил американские позиции в рамках переговоров по ТТИП. Институционализация геоэкономической связки в рамках евроатлантического пространства способна усилить консолидацию Запада вокруг США в дополнение к оборонному блоку.

Украинский кризис, переросший в масштабный конфликт Россия–Запад, оказал комплексное воздействие на отношения ЕС и США. В последние полтора года он превратился из конъюнктурного (каким он был в 2013 – начале 2014 г.) в структурный фактор стратегической и экономической консолидации Запада. Для отношений с другими центрами силы эта консолидация (в силу самого своего характера и природы) будет иметь негативные последствия. Украинский кризис является в данном случае ярким примером.

При этом американо-европейская консолидация показательна с точки зрения вариативности использования Вашингтоном двусторонних и многосторонних, институциональных и внеинституциональных форматов для укрепления своего лидерства в рамках этого процесса. Комплексный характер политики США проявился в использовании институтов (НАТО, ЕС, еще не сформировавшегося ТТИП) и двусторонних связей для синхронизации давления на Москву и продвижения американской повестки урегулирования украинского кризиса. Вашингтон активно использовал экономический и политический потенциал ЕС, а также возможности европейских институтов по консолидации и выработке общеевропейского подхода к глобальным и региональным проблемам.

Фактическое отсутствие у ЕС собственного оборонного потенциала стало ключевым фактором, обеспечившим доминирование американской повестки практически во всех вопросах, прямо или косвенно затронутых украинским кризисом. Доминирующая роль Вашингтона в сфере безопасности позволила ему оказывать влияние и на принятие решений в сфере использования экономических и политических ресурсов ЕС. При этом институциональная структура европейской безопасности демонстрировала эрозию общеевропейских форматов (ОБСЕ) в пользу блоковых.

Хотя наиболее заметным последствием трансатлантической консолидации стал пересмотр отношений Вашингтона и его европейских союзников с Россией, украинский кризис оказал воздействие на отношения Запада и с другими центрами силы, прежде всего с крупнейшим растущим гигантом – Китаем. На фоне развития российско-западной конфронтации в 2014 г. резко ужесточилась и позиция США в отношении Китая, в частности, по вопросам его пограничных территориальных споров. Экономическую консолидацию американских союзников через институциональные форматы (ТТИП и ТТП – Транстихоокеанское партнерство) следует рассматривать как параллельные, взаимосвязанные процессы в АТР и Евроатлантике.