Шрифт:
– А для человека он опасен?
– Нет, разве что, в замкнутом помещении можно взорваться, если долго пользоваться прибором, а потом зажечь спичку. Это, конечно же не единственное из приспособлений, как Вы их называете, находящееся у нас на вооружении, если мы с Вами найдем общий язык, и Вы согласитесь нам помогать, то, разумеется, Вы узнаете и о других.
– Другими словами, Вы хотите, чтобы я на Вас работал?
Николай Николаевич опять улыбнулся,
– Не на нас, а с нами, поверьте, у нас работают очень хорошие люди… и не только люди, они Вам понравятся!
– Не только люди?!
– Скажите, среди ваших жильцов есть разумные?
– Есть, четверо, ещё два полудурка, простите полу разумных, ну и полного идиота Вы знаете, он пытался обгадить Ваш кейс.
– Ну вот, ключевое слово у нас «разумные»! Но, кроме них есть персонал, с некоторыми, не присущими, скажем так, человеку способностями. Однако, хотелось бы поговорить с Вам о более приземлённых вещах, о Вашей работе у нас, если Вы конечно согласитесь, или, например, о Вашей заработной плате, она кстати, намного больше чем Вы получаете на нынешней работе! – и он назвал сумму…
– Я за шесть месяцев зарабатываю столько же! – хмыкнул, я
– Вы не поняли, это не за полгода, это Ваша зарплата за месяц.
Честно говоря, мне захотелось у него спросить, почему мы до сих пор не приступили к работе, а почему-то сидим тут и теряем драгоценное время на пустые разговоры!
На этот раз Николай Николаевич не улыбался, он смеялся! Он смотрел на моё лицо и смеялся! Я только сейчас понял, что стою с открытым ртом и смотрю на него.
– Простите, не смог удержаться.
– Да, понимаю, я бы тоже порадовался, глядя на себя со стороны!
– Я так думаю, что мы договорились? – спросил Николай Николаевич, протягивая мне визитку, – Как только завершите дела на своей нынешней работе, приходите, адрес здесь есть, покажите эту карточку и скажите, что пришли устраиваться на работу.
Он пожал мне руку, опять чуть не выдернув её из плеча, и сказал,
– Это действительно интересная работа, не соскучитесь, это я Вам гарантирую! Но также, Вы должны понимать, что работа связана с некоторым риском.
– Да, я понимаю, меня это устраивает. А про себя подумал, – «За такие деньги можно уже и рисковать!»
Когда за моим будущим работодателем закрылась дверь, в доме царила тишина. Я вернулся в зал, сел на диван, на котором сидел гость, и задумался. О том, что я не передумаю и выйду на новую работу, я в этом был уверен. Почему-то, мне только сейчас пришла в голову мысль, что я занимался не свои делом! Особенно после того, как узнал размер мое будущей зарплаты, я со стопроцентной уверенностью знал, что всё, чем бы я ни занимался раньше, было не моим делом!
От размышлений меня оторвали мои жильцы, они в буквальном смысле столпились передо мной, никто из них не летал, все были на уровне пола, и смотрели на меня, открыв рты, у кого, в данный момент, конечно было, что открывать!
– Что испугались? – с каким-то садистским удовольствием, глядя на них, – спросил я.
– Если кто-нибудь из вас начнёт дурить, я этого страшилу опять позову. Они дружно замотали головами, или что там у них есть вместо неё,
– Не надо, не зови! – почему-то шёпотом попросил Котяра.
– Мы не будем! А то вон Шарик так испугался, что у него лапы отнялись!
– Ладно, договорились, пока не буду звать.
– Тогда, может, чего-нибудь пожрём?! – необычно грубо для него спросил Повар.
– Пожрём, обязательно пожрём, если конечно какой ни будь придурок, опять не сожрал все столовые приборы! – ответил я, глядя на Зубастика.
На работе, мне сразу же подписали заявление об увольнении, не стали заставлять отрабатывать две недели, что лишний раз утвердило меня в мысли, что я был не на своём месте. Они прекрасно обойдут и без меня. По-доброму простились со мной, я пожал всем руки, не опасаясь, что мне оторвут мою собственную, и два дня провёл дома.
Дома была красота, тихо, чисто, никто из разумных жильцов не чудил, безмозглые тоже вели себя спокойно, прямо как в психушке, после дозы. Два дня, я ел и отсыпался, благо по дороге домой закупился продуктами на расчёт, еле дотащил! Повар меня конечно баловал. Он любил готовить, да и запах еды ему нравился.
После визита Николая Николаевича вся моя братия вела себя значительно тише. Они, видимо каким-то образом сумели подсмотреть, как я рассматривал и вертел в руках «Маузер», и услышать, что о нём рассказывал Николай Николаевич. Даже бестолковый двоечник Зубастик, вёл себя значительно тише, и всё-таки научился жрать всякую дрянь почти молча, без всяких лишних звуков. Но когда, эта самая дрянь из него вылетала, и при этом гремела, Зубастик испугавшись прятался, вставал в угол, и становился при этом невидимым. Он никак не мог осознать того, что я его всё равно вижу. Когда же я на него, невидимого, наводил руку с ладонью сложенной пистолетом, он, открыв рот и выпучив глаза, начинал в ужасе метаться по комнате, причём, носился он молча. А когда я говорил: «БАХ», он этого уже вынести не мог, падал, растекался по полу, и уползал под коврик, если он был, или под какую-нибудь мебель. После чего я оставлял его в покое.