– Первый раз это видим! – зло воскликнул Вадим.

– Попрошу помолчать, – бесстрастно отозвался капитан. – Попрошу пересесть на уже осмотренную кровать.

Обыск они закончили минут через десять. Старлей сел за крохотный столик, достал из папки бланк и авторучку, капитан принялся диктовать:

– ...обнаружена коробка, в каких обычно продают леденцы, наполненная веществом, по внешнему виду и запаху схожим с наркотическим веществом опий...

– Да с ума вы посходили! – вскочила Вера, но молодой сержант ловко поймал ее за плечо и усадил на место.

Капитан монотонно, как пономарь, продолжал:

– Обыск производили... при производстве обыска присутствовали понятые... товарищи понятые, паспорта можно на минуточку, я данные спишу... Гражданин Еремеев...

– Я эту филькину грамоту подписывать нс буду! – решительно заявил Вадим. – И жена тоже.

– Граждане Еремеевы протокол производства обыска подписывать отказались... Понятые, прошу расписаться вот здесь. Благодарю вас, вы свободны.

И подтолкнул Мазура с Лавриком к двери жестким взглядом. Сказал вдогонку:

– Попрошу всех четверых – вас же там четверо живет? – завтра с утра оставаться дома. В первой половине дня будете вызваны в качестве свидетелей. Повестки вам доставят.

Войдя в свой домик, Мазур вытащил сигареты, жадно затянулся, сказал:

– Самарин, что за черт?

– Ты же слышал – опий, – так же бесстрастно, как давеча капитан, ответил Лаврик. – По виду и запаху – он, видывал я пару раз. Можно ложками глотать, можно и курить, кому как больше нравится...

– Думаешь, они и правда...

– Ничего я не думаю, – сказал Лаврик. – Думать в такой ситуации – дело заведомо безнадежное. Конкретика нужна...

Глянув в окно, Мазур тихо выругался: трое стражей порядка вывели из домика Веру и Вадима, окружив их с трех сторон. Дежуривший у калитки торопливо ее распахнул, открыл боковую дверцу «Уазика». Вера с Вадимом остановились, что-то говорили, мотали головами – но в конце концов их не грубо, однако непреклонно, все же заставили влезть в машину, и «Уазик» укатил.

– Арестовали... – сказал Мазур.

– Строго говоря, пока что задержали, – сказал Лаврик.

– Но надо же что-то делать!

– Вообще-то надо, – сказал Лаврик. – Но вот пороть горячку не надо. Даже если мы кинемся в горотдел и начнем махать «мурками», и их не выручим, и сами безнадежно засветимся. Вернется дядя Гоша, обговорим то и это. К тому же надо подождать, пока нас на допрос стаскают в качестве свидетелей. Из тех вопросов, что будут задавать, кое-какая малость прояснится... Их, конечно, закроют – но, в конце концов, не в сырое подземелье с крысами... Горячку пороть нельзя, Кирилл... Тс!

Мазур обернулся. В дверном проеме стояла тетя Фая, выглядевшая испуганной, подурневшей.

– Ребята, что случилось? – спросила она ломающимся голосом. – За все лето, сколько людей жили, у меня первый раз такое...

Теперь, когда Мазур знал, что это за персона, больше всего хотелось послать ее в семь этажей с мезонином, но ничего не поделаешь, приходилось и далее изображать ничего не подозревающего курортника.

– Наркотики нашли, – сказал он.

Тетя Фая натуральным образом всплеснула руками:

– Да быть не может! Приличные люди, ничуть не похожи...

– Однако ж нашли вот... – сказал Лаврик.

– Бедные, за две тыщи километров от дома... Вот что, – сказала она решительно. – У меня тут есть подруга, а у нее муж адвокат. Я к ней сейчас схожу, может, посоветует что толковое... Я сама и понятия не имею, что в таких случаях делают...

– Да и мы тоже, что досадно, – сказал Лаврик.

– А может, с Гошей потолкуете? Он человек опытный, да и знает здесь всех...

– Это мысль, тетя Фая, – сказал Лаврик с энтузиазмом. – Как только домой вернется.

– Ну, а я прямо сейчас схожу...

Она проворно ушла в лом, минут через пять появилась уже в платье вместо домашнего халата, с хозяйственной сумкой в руке, хлопнула калиткой и вскоре скрылась за углом.

– Добрая душа, – сказал Лаврик, кривя губы. – Как-то сразу поверила, что приличные молодые люди тут ни при чем... Близко к сердцу все приняла...

Мазур покосился на него:

– И какой тут подтекст?

– А никакого пока что, – сказал Лаврик. – Не знаю я, какой должен быть подтекст... Утро вечера мудренее – вот и все, что я сейчас сказать могу... Оба мы из одного были вылеплены теста, не осталось от того ни подтекста, и ни текста... Одним словом, ждем дальнейшего развития событий, которого просто не может не последовать...