— Люди ночуют в соседнем здании. Нелюди — скорее всего по лесам.

— Не. В лесу ночевать невозможно. Там… эти, — Кэйсар повел плечами, снова попытался занять место хотя бы в ногах. — Или ты хочешь, чтобы я отправился в лес?.. Чтобы меня убили, а, Глейн? Или чтобы я вышел из твоей комнаты и меня убили ваши? Умнее ничего не придумал?

— Как пришел, так и уйдешь, — Глейн снова ловко подцепил его за шею и отправил на пол, легко пнул к двери. Оборотень не стал спорить — город пуст, можно выбрать любой дом, если там не стоит защиты. Да и сюда наверняка забрел просто так изощрено сказать: «Смотри, я тут. Я все еще готов отдать тебе долг».

Им оставили весь день на то, чтобы отдохнуть и выспаться. Днем из окна Глейн наблюдал, как уводили будущих Охотников, к замку в центре — и в безопасности, и, если что, можно вышвырнуть на поле боя. За Варином не заржавеет.

Стук в дверь отвлек Глейна от этого зрелища.

На пороге оказался Луц, и по бледности его лица Глейн понял, что ему все рассказали.

— Никто не требует у тебя идти с нами. Напротив, сначала пойдем мы, нам это привычнее, — мягко начал Глейн, ни о чем не спрашивая.

— Я так не могу, — заверил Луц, схватил Глейна за запястье, и Охотник едва не шарахнулся. Луц осознал ошибку, поднял руки, осторожно спросил:

— Я войду?

Всем бы быть такими вежливыми. Глейн посторонился, чтобы Луц мог войти.

— Поэтому я и говорил, что тебе не обязательно ходить за мной.

— Хеган тебя не трогал? — опомнившись, спохватился Луц. Глейн никогда и не спрашивал о том, что было после его бегства от Хегана несколько месяцев назад. Впервые понял, что стоило бы.

— Что он сказал?

— Что ты обманщик и лицемер.

— Не весть. — Глейн пожал плечами. И все же обидно. Значит, Хеган все знал. Даже если Глейн попал в Охотники обманом — он неплохо справлялся. Не отлынивал. К тому же чтобы стать Охотником, не обязательно быть сиротой, или чтобы родителей убили умертвия. Просто в семь лет Глейн себе не принадлежал. — Я ведь нигде и не говорю, что у меня убили родителей или вырезали деревню.

— А что тогда с тобой случилось? Разбойники? Просто сбежал из дома в поисках приключений?

— Просто сбежал, — кивнул Глейн, спохватился. Луц слишком правильный, он может начать уговаривать вернуться, показаться родителям, поклониться им и попросить прощения. Луц сел на край кровати.

— Я тоже просто сбежал, — выдохнул Луц, и Глейну опять стало стыдно. О себе он рассказывать не любил, но снова прослыть лжецом, который подстраивает свою ситуацию под собеседника, хотелось еще меньше, и Глейн поправился:

— Я… просто ублюдок, которого нагуляла мать и пытался за это убить отец. Я избавил их от себя.

Луц переварил эту информацию, кивнул:

— Ясно… Я законный. Старший сын. Отца до восемнадцати лет не видел — он все в походах был. Зато мать много про него рассказывала. Какой он героический, благородный. Читала книги, и вместо каждого рыцаря, убивающего дракона, спасающего даму, умирающего за короля, я представлял отца… Так нельзя говорить, но, Глейн, лучше бы он правда сдох.

— Я могу понять, — поддержал как мог Глейн. — Передо мной оправдываться не нужно.

Да и рассказывать не надо было.

— И вот мне восемнадцать, я готовлюсь быть благородным рыцарем, мне сковали доспехи, и возвращается отец. Я был разочарован — от красавца с картины там не осталось ничего. Я даже не поверил, что это мой отец. Он пил за троих, не давал покоя матери, лапал служанок, бил слуг и собак. А когда напивался, начиналось… Он рассказывал про свои походы. Совсем не как в книгах или в рассказах матери. Как грабил, как убивал… Он советы давал, как это делать лучше, Глейн! Как старший, умудренный опытом. Это было отвратительно. «Ты, парень, сразу к бабе не лезь, ты посмотри, не гноится ли там у нее». И меня готовил — жениться и в поход. Конечно, я сбежал.

— Я понимаю, — неловко согласился Глейн. — Все правильно.

— У Охотников лучше… Они и правда такие, как в книгах и легендах.

— Ну… Среди наших тоже есть ребята, которые падки на женщин. Или любят выпить. Излишне агрессивные, устраивающие драки в трактирах.

— Нет, Глейн. Я просто слишком стесняюсь рассказывать обо всем, что творил отец. Если вашим нравятся девушки и сами девушки не против — то лучше единственный порыв, чем заставлять кого-то ждать вас всю жизнь. Драки в трактирах обычное дело, половина народа туда ходит в них поучаствовать, а вторая половина — посмотреть.