— Слушай, а ты вроде не слабак. Не хочешь силой помериться?

— Да, весело, — тем временем мрачно кивнул Глейн рыжему. — Сдохнем все завтра, и будет еще веселее.

— Чтобы ты и сдох? — продолжил тот, засмеялся. — Глейн, да все думали, что ты еще на тренировках сдохнешь. Потом — что ты и года не продержишься в Охотниках, и хорошо если сбежишь, а не сожрут. Но ты три года ходишь, а еще даже ранен всерьез не был! И мы же поначалу думали все, что ты просто по тавернам шляешься и в сараях спишь, а потом в книги глянули! Ба, а Глейн-то у нас молодцом.

Мэт усадил его за стол, ответить Глейн не успел — за спиной его собеседника, который наливал в кубок пива, вырос скалой Хеган. Живой, здоровый. Бедвир был прав: на нем все как на собаке, только три месяца назад Глейн его тащил на себе до ближайшего постоялого двора, а вот Хеган уже приперся на битву.

— Свалил отсюда, — скомандовал Хеган Мэту, и тот послушался — исчез, оставив бутылку на столе. Глейну же остался кубок, которого он не коснулся. Хеган приложился к горлышку, сел верхом на стул напротив. Глейн слишком давно его знал — если Хеган не попытался убить сразу, значит… ищет более подходящий момент. А им, во-первых, сейчас нужен каждый Охотник, а во-вторых, Хеган при других не рискнет убить своего же. Но темными переулками лучше бы не ходить в этом городе.

— Я не буду тебя тут убивать, — подтвердил его догадки Хеган. Прополоскав пивом рот, шумно проглотил. Хеган держался неровно и, похоже, уже был пьян. Глейн к кубку не прикоснулся — рядом с пьяным Хеганом лучше быть трезвым. На всякий случай. — Я тебе немного задолжал за то спасение.

— Нет, не задолжал, — отрекся Глейн, наклонился ниже. — Ты же думаешь, что там был торговый тракт и кто угодно мог услышать сигнал. В конце концов, твой вампир мог бы тебя дотащить, просто не унес бы сразу и твой мешок с головами, и тебя. Но на мешок-то тебе плевать… Так что ты не думаешь, что что-то там мне должен.

— Я хотел предложить тебе избавление от твоего «хвоста», — продолжил Хеган, словно и не слышал.

— А мне нравится мой «хвост», — возразил Глейн.

— Тогда поводок на него одень, — огрызнулся Хеган. Напряжение росло с каждой фразой, и от грохота Глейн вздрогнул, только теперь вспомнив: он забыл про Луца. Конечно, его тут не тронут: просто некому, да и не за что. Но этот звук — повод вскочить, прервать игру в гляделки с Хеганом и осмотреться.

Там уже собирались люди, вокруг массивного стола, за одной стороной которого сидел Луц, и выглядел он вполне собой довольным. За вторую половину уже садился следующий Охотник, протянул руку, их поставили локтями на столешницу. Раздалась команда, и Луц с ходу уложил руку противника на стол, костяшками вниз.

Пошатываясь, поднялся Хеган, опять хотел что-то сказать, но дверь открылась снова, и собравшиеся интуитивно затихли, как всегда бывало перед бывшими учителями.

Среди прибывших стариков оказался и Варин — осмотрел присутствующих, и Глейн не смог сдержать улыбки, детской радости от того, что снова встретился с ним.

Варин, найдя его глазами, только кивнул, потом еще кому-то, и прошел внутрь, впуская в таверну еще людей: еще двоих учителей и несколько подростков. Разом стихло веселье, Охотники замерли, кто где стоял, молча смотрели на вошедших, как в зеркало, показывающее их прошлое.

— Если вы все там передохнете, — начал отчитывать Варин, — то следом пойдут эти ребята. Исправлять ваши ошибки. Сдохнут после вас.

Старшему, наверное, лет пятнадцать, младшему около девяти. У Охотников отпало желание веселиться, больше не до выпивки. Дети вырастут, отправятся в свое путешествие. А потом начнут пропадать без вести, оседать сухими записями в книгах: «Был убит. Был сильно ранен и скончался». Обычно в первые пару лет отсеивались те, кто не годился в Охотники, у остальных же были все шансы жить до старости.

— Так что помните, что вас мало, заменять вас еще некому.

На этом официальная часть собрания закончилась, и детей выгнали обратно на двор, следом за ними ушли и трое из учителей. После этого гулянка закруглилась, Охотники расползались по комнатам.

Город был пуст, на постоялом дворе не осталось даже хозяев, и каждому досталась своя спальня: либо тут же, в таверне, либо в соседнем здании. Именно туда пришлось идти на ночь Луцу, потому что Глейна ждали, а его — нет. Бедвира по-прежнему не было видно, но никто из Охотников и не приехал со своей нечистью, из спутников тут оставались только люди. С другой стороны, с Хегана сталось бы и прибить вампира в подпитии.

Комната предназначалась только для Глейна, поэтому зайдя он поначалу впал в ступор: посреди кровати, под одеялом, лежал ком по форме напоминающий свернувшегося человека. Кто-то пьяный забрел, перепутал двери? Глейн раздумывал несколько секунд, потом двинулся будить гуляку.

— Простите, тут я сплю, — начал Глейн раздраженно, прикидывая, кто мог до такого напиться накануне сражения. Кого не было на празднике?

Стоило коснуться одеяла, и сработала «ловушка» — оно подлетело в воздух, а под ним оказался Кэйсар. Глейн успел заметить только довольную улыбку, а потом одеяло накрыло их обоих. Глейн отскочил почти сразу, но быстро опомнился и некоторое время потратил на то, чтобы отделить оборотня от своего одеяла, а отобрав — вышвырнул Кейсара на холодный пол, пояснил: