Двадцать детей. И вокруг — земли нечисти. Стоит увести этих людей на пару метров, как за ними потянется хвост желающих полакомиться. Все в карету не влезут, а Глейну очень не хотелось выбирать, кого забрать с собой, а кого оставить тут, с мрачным будущим — рабство или стать мясом.

В этих землях давно пора было навести порядок, да только если послать сюда Охотников, они так и сгинут, потому что на одного придется по десятку-другому нечисти, причем не самой слабой.

Самое ужасное, что Глейн уже себя сдал — двое убитых охранников у подземелья, еще пятеро тут, все еще кряхтящий в его руке слуга, который согласился проводить под страхом смерти. Глейн выдохнул через зубы пару раз, его неуверенность не скрылась от более старших детей.

— Зачем ты это сделал? — зло спросил мальчик у прутьев. У него на руках пряталась маленькая девочка, похожая на него. Сестра? — Когда они злятся, становится хуже. Тебя просто убьют, а нас оставят без еды на неделю…

Вместе с этим к Глейну вернулась и решительность.

— Эй, я вас вытащить пришел. Так что рот закрой и готовься домой вернуться.

«Меня не просто убьют, — подумал в это время Глейн. — Когда это Охотников тут просто убивали? И Кэйсара вместе со мной засадят в соседнее помещение, где пыточные инструменты по столу разложены. Надо убить палача, на случай, если правда все провалится. Только толку-то, будто остальные не найдут, к чему раскаленное железо приложить».

— Были уже такие, — возразили недовольно из другого угла. — Спрашивали, чего сидим, чего ждем… Бежать надо. Их потом снова в клетку возвращали — с глазами выжженными.

«И мне тоже выжгут, — продолжил убеждать себя Глейн. — Купить их всех? Денег не так много осталось, на одного не хватит даже. Да и… этих всех купишь, а они новых притащат из-за стены. Прибыльное дело-то — они похищают, а Охотники выкупают. Так у всей церкви денег не хватит».

— Ну, значит и мне выжгут, так все не вам же, — пожал плечами Глейн, развернулся вернуться наверх, потому что здесь он пока ничего сделать не мог — там еще было опасно, чтобы выпускать детей. И, когда развернулся, сзади, со спины, раздалось отчаянное, в несколько голосов:

— Куда?

— Дяденька, а мы?

— Ты ведь вернешься? Ты нас не оставишь?

— Не уходи, они же убьют тебя.

— Дядя! Дядь! — позвал мальчишка лет восьми, вцепившись в прутья. — Я их настоящих видел! Иди сюда, тебе расскажу. А то ты же думаешь, они просто оборотни, а про таких раньше никто не слышал.

Глейн послушался, подошел ближе, опустился на колено.

Они ждали его у выхода из подвалов, в окружении всего троих слуг. Ждали смиренно, спокойно — лысый сложив руки на объемном животе, рыжий ковыряясь в зубах.

— Нельзя разгуливать по дому. Хозяин был прав, ты невоспитанный слуга.

Глейн закрыл за собой громоздкую дверь в подвал. Да, конечно, на нем по-прежнему был ошейник, но волосы забраны в хвост, да и одежда мужская. И скорее всего обман рухнул полностью, они знают и что не простой парень к ним явился, прикрываясь оборотнем. Просто для этих существ он — мышка, с которой можно поиграть.

— Ничего. Я перевоспитаю, — кивнул рыжий. Сейчас, когда они стояли, когда вокруг них находились слуги, стало заметно, что они на пол тела выше прочих людей. Глейн все еще молчал и выглядел все той же куклой без чувств. — Тем более, что хозяин твой погиб скоропостижно. Но мы позаботимся о тебе, не волнуйся.

— Я даже попросил его убить без мучений, — с улыбкой рассказал лысый, раздулся больше. Слуги отошли назад, уступили ему место. — Я в некотором роде даже благодарен ему. Привез к нам такой экземпляр.

— Ты же не думаешь, что мы можем продать его? — спросил рыжий, кошачьим движением упал на пол на четвереньки, выгнул спину и отрастил длинный гибкий хвост.

— После того как я с ним закончу? Если только на мясо, — ухмыльнулся лысый. На нем затрещал сюртук, лопнула кожа, как скорлупа.

— Мясо… Тоже неплохо. Говорят, охотничье мясо очень вкусное. Можно по хорошей цене продать.

— Я бы и сам поел, — расплылись черты лысого, словно лицо натягивалось на большой шар. Из-под скорлупы появились шесть ног, похожих на огромные паучьи. Рыжий стал чем-то вроде кошки со странной мордой. Ребенок все-таки сильно преувеличил, но Глейн почувствовал, как при внешней невозмутимости у него дрожала рука, когда он схватился за нож за спиной. В смерть Кэйсара он не верил, но если к нему кого-то подослали, то это его задержит. Сколько Глейн сможет сражаться с обоими?

Вторая проблема — эти оборотни на четвереньках в два раза выше человека, в своей собачьей форме против них Кэйсар как маленькая собачка против волкодава.

Но за спиной дети. Детство для Глейна больная тема. Нравилось смотреть, как бегали друг за другом стайки детей в деревнях, как дрались на палках в улочках городов и росли обычной, мирной жизнью. И страшно, когда что-то такое, мерзкое и убогое, пыталось перечеркнуть их детство. Это хуже жестокого отца, потому что оттуда еще можно было сбежать. Эти дети оказались в ситуации, из которой никуда не денешься. И когда Глейн представил себя на их месте, ему показалось, что он бы не стал сидеть сложа руки, и ему просто выжгли бы глаза.