— Вот это отлично, — поддержал Луц, тоже сдвинул пластины лат, приготовился к сражению. У Кэйсара краснели от холода уши и нос, он фыркнул по-звериному, снова обернулся псом, оставил одежду валяться на снегу.

— Луц, — негромко окликнул Глейн, пока Кэйсар обнюхивал снег, — надень пальто на себя.

— Зачем?

— Спрятать латы. Снег не стряхивай, держись позади, — пока Глейн это произносил, он плотнее закутывал шею.

Кэйсар вывел их к небольшому домику уже ближе к утру. Такие обычно использовали как перевалочные пункты для охоты или просто ночевки в лесу. Из трубы шел дымок, внутри горел свет.

— Не превращайся, — скомандовал Глейн негромко, потрепав Кэйсара по загривку. — Жди тут, делай вид, что привязан.

Кэйсар зашелся хриплым лаем, и в нем слышалось не только что-то наигранное, собачье, но и обида за то, что его оставляли на улице под снегопадом, когда внутри будет самое интересное.

Глейн постучался, потом осторожно открыл дверь. Луц держался позади, ссутулился, как учил когда-то Охотник, вперед не лез.

— Простите, — осторожно и жалко начал Глейн. — Мы сбились с дороги и боимся, что окончательно потеряемся в темноте и в этом снегопаде. Можно ли остаться с моим слугой на ночь?

Двое, молодые, младше Глейна года на три. На лавочке были сложены меховые накидки. У них одинаковые лица, и Глейн второй раз в жизни видел настолько похожих близнецов. Прошлые были среди Охотников, всего на год младше Глейна, и последние пару лет на собраниях их не было.

Его осматривали заинтересованно — один брат снизу вверх, в то время как другой от головы до ног. Словно связанные между собой мысленно, они улыбнулись почти одновременно. Они даже не пытались выглядеть безобидными.

— Конечно, проходи, — начал один из братьев.

— Тепло. Места много. Кто там лает?

— Моя собака.

— Она крепко привязана?

— Да, — кивнул Глейн, проплыл внутрь — усталый, разморенный теплом. Он только слегка ослабил шарф. Когда следом за ним зашел Луц, с лиц близнецов сползли улыбки, теперь они смотрели исподлобья. Рыцарь должен был понимать, что атаковать его будут первым как более опасного. Когда Глейн сел на лавочку, он прикинул, что братья ростом с него. Конечно, то, что Кэйсар привел их сюда, еще не доказательство вины именно этих двоих, но проглядывалось что-то хищное в их поведении, заинтересованное. И Глейн ощутил себя куском мяса, брошенным перед собаками. Наверное, стоило оставить Луца в деревне, тогда все быстрее бы подтвердилось. Рыцарь мрачной горой сел в углу у двери, небрежно смахнул снег и остается там оттаивать. Из-за одежды, накинутой на латы, он казался еще больше и внушительнее, старше.

— Что ты делаешь тут? — ласково начал один из братьев. — Мы вот с братом ушли в лес, но началась метель, и мы не успели вернуться.

— Я направлялся к отцу в Беринг.

Город совсем в другой стороне, то, что нужно для заблудившегося. Свернул не туда, ушел в сторону, никто и не найдет, куда он пропал, если его тут же закопают. А чей труп весной всплыл — кто знает?

Глейн грел замерзшие руки у огня, он старался держаться от незнакомцев дальше, потому что даже обычному путнику они бы не внушали доверия.

— Как твое имя? Сколько тебе лет? — ласково продолжил ближайший из братьев.

— Глейн, семнадцать, — отозвался Охотник и очень натурально вздрогнул, когда с другого конца лавки подсел второй близнец, перекрыв ему ходы к отступлению.

— Наш ровесник.

Завозился в своем углу Луц, заволновался, приподнялся, но сел обратно. С надеждой Глейн посмотрел в его сторону, но его внимание снова перетянули на себя братья.

— И? Зачем же тебя отец в такую даль посылал?

— К деду по материнской линии.

— Ты прямо как в той сказке, — засмеялся близнец, — волк тебя не сожрал? Или ты взял его с собой?

Глейн приподнялся, начал извиняться и собирался отсесть, но другой брат оборвал:

— Дрова почти догорели. Эй, медведь. Принеси хвороста, а то твой хозяин замерзнет.

— Никуда я не пойду, — проворчал насупленный Луц, и отправить его подальше отсюда Глейн не мог — потому что слишком выдавали себя эти двое. Один из близнецов, что сидел к выходу ближе, встал, направился в угол к рыцарю, полностью закрыв от того брата и Охотника.

— Ты что, ослушаться решил? В сугробе спать будешь.

— Мне хозяин ничего не приказывал, — пропыхтел Луц и сгорбился настолько, что того и гляди в круг скатается. — Вот ежели бы он приказал, я бы и пошел.

— Разве тебе не холодно? — спросил брат, все еще сидящий рядом с Глейном. Охотник постепенно погружался в ледяное озеро жути. Вот он, купеческий сын, толком ничего дальше своего двора не видевший, отправлен в соседний город отцом. С ним слуга и верный пес, но ночью в лесной сторожке они натыкаются на двоих, от которых и безо всяких трупов в лесу мурашки по коже. И кажется, уж лучше под открытым небом остался бы ночевать. Да что там, упыря бы в избушке нашел, не так испугался.