Знакомство с домом бабушки и самой старушкой, которая видела внука всего раз в жизни — когда он родился — было «аппетитным». Так это воспринимал мальчик. В доме всегда пахло чем-то вкусным: свежим хлебом, булочками с корицей, яблочными пирогами и разными сортами чая, особенно мятного. От старушки, кроме спокойствия и гармонии исходил легкий, цветочный аромат, хотя порой Лу точно не мог определить, чем же пахнет: скошенной травой, сеном, розами из цветника или же мелиссой, щедро высаженной вокруг дома.

В Бердичеве он начал ходить в школу. Шумных итальянских детей здесь заменили дружные бердичевские ребята. Лу неплохо находил общий язык со сверстниками и учился на «отлично». Со спокойной душой мама смогла оставить его на попечение бабушки, чтобы вернуться в Италию.

С отцом он общался крайне редко, но на все праздники и окончание каждого класса получал очень дорогие подарки в красивой упаковке. Вначале он радовался, а затем пришел к выводу, что подарок — возможность откупиться от сына, чтобы тот не мешал жить отцу новой жизнью, без него и мамы. Эта мысль послужила главной причиной неприязни Лу к отцу, однако он ни разу, даже в редких разговорах по телефону не выразил своего недовольства. Впрочем, беседы их были короткими и сухими. Бабушка по этому поводу ничего внуку не говорила, только старалась отвлечь его чем-то. Так Лу стал посещать музыкальную и художественную школы — это был его первый поход в городскую крепость или «Собор босых Кармелитов».

Здание, как из средневековых сказаний о рыцарях и ведьмаках, борющихся с темными силами, заставляло Лу с раскрытым ртом разглядывать собор. От него веяло загадочной, притягательной силой.

Тогда-то, у Луки впервые ярко проявились странные способности. Он начал четко видеть все плохое, будь то произошедшее в жизни незнакомого прохожего или преподавательницы по живописи, которая вчера похоронила родственника.

Образы и видения мелькали перед его глазами цветными картинками и что самое странное — это совсем его не пугало. Непонятно почему — может из-за богатого воображения, может — из-за книг фэнтези, которыми он зачитывался. При этом Лу четко знал, он не такой как все, и о своих способностях предпочитал никому не рассказывать. Это давало пищу для размышлений и со временем он начал вести об этом дневниковые записи: «Сегодня в автобусе мое внимание привлекла незнакомая женщина, на вид лет тридцати пяти. Ее поникшую фигуру облегал черный свитер, очерчивая складки на животе. Изможденное, полное тоски лицо со свежей ссадиной на переносице рассказало мне о ее нелегкой жизни. В этом человеке я остро ощутил напряжение и страх, она была готова сорваться с места и сбежать от того, кто причинил ей боль. Именно это отражалось в глубине затравленных серых глаз. У неё на коленях ютился маленький, тщедушный ребёнок — должно быть, не старше четырех лет. У матери и сына были коротко остриженные волосы: тонкие, как паутинки, пепельного цвета. Взгляд мальчика был отрешенным, он молча смотрел в окно. Тогда-то их чувства нахлынули на меня подобно волне. Я ощутил боль и страх, которые эхом оттолкнулись от их израненных душ»

Скрип колесиков чемодана отвлек Луку от воспоминаний: он обвел взглядом зал ожидания, полупустой в такое время.

«Выйди за рамки и дай себе волю», — выведя ручкой надпись, убрал блокнот в рюкзак и устало потер виски. Бесцельно просидев целый час, ему так и не удалось выжать из своей головы ни одной идеи для новой «Заметки».

«Что-то ничего не получается. Что ж, вернусь домой — завтра будет новый день и новая пища для размышлений. Бабушка права, когда занимаешься творчеством невозможно из себя что-то выдавить просто так» поднявшись с кресла, перекинул рюкзак через плечо.

Ему нравилось гулять по ночному Бердичеву. Минуя близкие сердцу аллеи, площадь, ночные кафе с веселыми компаниями людей, парк имени Тараса Шевченко: «Я никогда не видел себя живущим в большом и шумном мегаполисе. Москва — это поглощающий энергию вампир». Поэтому Лу любил такой спокойный Бердичев. Звездное небо маленького городка было ближе его сердцу, чем исполинские высотки Москвы и ее быстрый ритм жизни.

Диктор оповестил о прибытии очередного поезда, и в зал ожидания вошел первый из прибывших пассажиров. Незнакомец остановился под аркой с часами и лениво осмотрелся. Его примечательная внешность привлекла внимание Луки, так что он застыл в дверях, разглядывая незнакомца.

Если бы в тот миг, Лу знал, чем закончится эта встреча, он бы поторопился скорее покинуть вокзал, но пронизывающий взгляд серо-голубых глаз, приковал его к одному месту.

Между бровей, этого держащегося как аристократ парня, был прочерчен тонкий шрам, который подчёркивал недовольство на чистом лице. Темно-русые волосы торчали на макушке, делая прическу слегка небрежной. Поверх черной футболки с ромбовидным вырезом, висела тонкая цепь с крестом, а в мочке уха поблескивало серебряное колечко.

За разглядыванием, Лу не сразу понял, что его тоже изучают, а когда их взгляды встретились, лицо незнакомца приобрело агрессивные черты раздражения. Смутившись, Лука скрылся за дверью, покинув помещение.

Как только Ян ступил в зал ожидания, он бегло осмотрелся, оценивая обстановку: тусклый свет ему никогда не нравился, сразу создавалось впечатление, что находишься в больнице. Пыль, покрывающая толстым слоем тяжелые люстры, железные урны с торчащими из них пивными бутылками, из горлышек которых тянет тошнотворной кислятиной. Растрескавшиеся плиты под ногами и желтые стены с облупившейся краской по углам, запах старости «И нагло разглядывающий меня смертный.» — мальчишка, как истукан, стоял в дверях и не сводил с него взгляда. «Сколько веков существую, а реакция всегда одна! Невежды!» — он чуть не сплюнул от отвращения.

Ян нервно дернул сумку за ремень, чтобы та не съезжала с плеча, и со злостью посмотрел на черноволосого паренька: «Дать бы тебе по морде за подобную наглость, но, пожалуй, воздержусь. Я должен быть хорошим». Мысленно негодуя на обитель светлых и Старших архангелов, вышел на улицу: «Нужно покурить».

Добираться от Москвы до Бердичева на поезде было мало привлекательным путешествием, но приказ есть приказ, и он не посмел ослушаться архангела Михаила.

«Орущие дети, пьянчуги, храпящие мужики и ворчливые тетки в очереди в туалет. Все эти отвратительные запахи самого поезда и людей. Приятного мало, я скажу, — закурил сигарету, сверля злобным взглядом ночное небо, — забросили в провинцию. Будь добр дружок, поезжай как все смертные!».