Виновен ли Шон? В руках Шеппард держал текст роли, и там говорилось, что да, виновен.

Но виновен ли он на самом деле?

История брака Сары и Шона подошла к концу, и телеэкран снова поднялся к потолку, освободив место стульям, которые люди из производственной бригады успели расставить в ряд, пока шел сюжет. Тишина.

Итак…

Он вглядывался в толпу. Старался разглядеть размытые очертания в темноте.

Решай, кем тебе быть.

– Шеппард, – сказал режиссер, – возьми себя в руки.

– Итак, давайте… – сказал Шеппард. – Отлично, поприветствуем Сару! Каждый из нас обязан протянуть ей руку помощи!

Он поднял руку, и на сцену шагнула женщина.

Аплодисменты.

– Боже мой, Шеппард. Ты что, хочешь, чтобы со мной случился сердечный приступ? – прозвучало в ухе.

Женщина уселась на стул посередине ряда. Так, вероятно, ей велели. Молодая, бледная и печальная. Такие не рождаются для огней рампы. Девица, которая тихо себе работает за кадром этого мира и особо не светится. Она неуверенно помахала публике ладошкой.

Шеппард присел рядышком, и аплодисменты стихли.

– Ну, Сара, как поживаете? – спросил Шеппард.

В беседе с ней готовься ко всяческим «но».

– Хорошо, – отвечала Сара тихим, застенчивым голосом.

– Итак, Сара, значит, вы связались со мной (то есть с программой), рассказали мне обо всем, а я (то есть моя команда) взял на себя труд расследовать это дело. И в этой ситуации я не вижу ничего хорошего. Плохо дело.

«Война – вот что плохо, смерть – тоже плохо… а тут… дурака валяем».

– Вы не могли бы своими словами рассказать нашим зрителям вашу историю?

Сара начала говорить, в основном повторяя то, о чем было вкратце поведано на экране только что. Повторение – ключевая часть шоу. Не хотелось, чтобы кто-нибудь чего-то не понял, да и команде не придется много домысливать.

– …это когда я высказалась ему насчет эсэмэски…

Ага, дошла до эсэмэски. Надо ее попридержать.

– Невероятно, – сказал Шеппард. – Значит, вы обнаружили в его телефоне эсэмэски от нее, от этой вашей няни, и потребовали объяснений?

– Мм… да, – подтвердила Сара. В очередной раз.

– И что там, в этих сообщениях, было?

Говорить надо медленно.

Сара закрыла лицо ладонями, закрыв заодно и микрофон, прикрепленный к воротнику блузки.

– Я понимаю, Сара, вам тяжело. Но я здесь, чтобы помочь. И все эти люди пришли, чтобы помочь вам, разве не так?

По рядам зрителей прокатился некий сочувствующий гул – вовремя подсуетился парнишка, который стоял с краю сцены и поднял плакатик с подсказкой. Все это было предварительно прорепетировано. Теперь у публики проснулся азарт. Они рвались в бой.

Сара снова подняла голову, посмотрела на Шеппарда, в глазах ее стояли слезы.

– Они часто устраивали встречи. В гостиницах, в барах, да где угодно… Во всяких там премьер-отелях, холидей-иннах, понимаете, в самых дешевых местах.

Что она несет? Зачем перечислять все забегаловки?

– Шеппард, быстро перекрой фонтан, – сказал режиссер, – не хватало нам этих проблем на нашу задницу.

– Понятно, в дешевых гостиницах в центре Лондона, – сказал Шеппард.

Компании не очень-то любят, когда их названия треплют во всяких телешоу. Негативный контекст. Назови место встречи «предателей», и люди станут ассоциировать его с любовными шашнями.

– А в этих эсэмэсках было что-нибудь про отношения между Шоном и той девушкой?

Сара посмотрела в сторону зрителей.

– Он писал, что будет любить ее до конца жизни.

Аудитория ахнула.

– Писал, что любит ее так, как никогда в жизни никого не любил, что когда-нибудь они уедут далеко-далеко и ребенка с собой заберут.

Еще один общий вздох изумления. Вот попугаи. И это публика, которая его обожает! Неужели он хотел именно этого? Но в голове зазвучал голос мальчика, которым он был когда-то: «Ты что, смеешься? Да, именно этого ты и хотел. Именно к этому мы всю жизнь и стремимся».

Шеппард посмотрел на Сару. Вот перед ним живая женщина. С реальными проблемами. И он подумал, что знает, как разрешить ее проблемы. Он знает, а не команда придурков в белых воротничках за кулисами. Именно он.

Сара ответила на его взгляд. И на этот раз посмотрела очень внимательно.

«Ты действительно тот человек, за которого себя выдаешь?» – читалось в ее глазах.

– Шеппард! – заорал режиссер так, что Шеппард вздрогнул. – Какого чёр…

– Ну что ж… гм… – Шеппард запнулся, оторвал взгляд от Сары, повернув голову к зрителям. – По всему выходит, что он круглый дурак… но не будем верить мне на слово, друзья. Давайте-ка лучше вытащим его сюда, к нам… как вы считаете, дамы и господа?