— Поиграем, сладкая? — мужское дыхание обожгло шею. — Ты же будешь послушной девочкой?

— Дааа… — почему, ну почему, Пресветлая, она может только соглашаться, мучительно краснея из-за того, что тот, другой не отрываясь смотрит, не вмешиваясь однако в происходящее? Почему, прижимаясь спиной к большому мужскому телу, потираясь попкой о его эрекцию, чувствуя легкие укусы, которые чередуются с поцелуями, ощущая, как ловкие пальцы освободив грудь из кружевного плена лифа, сначала поглаживают, а потом чувствительно сжимают вишенки сосков, она не сводит глаз с неподвижной фигуры в кресле? Почему ей так хочется, чтобы он присоединился к этому сладкому безумию?

Словно отвечая на беззвучную мольбу, гибкая мужская фигура поднимается одним слитным движением и делает шаг вперед. Медленно, словно дразня, смуглые пальцы распускают завязки свободных брюк, низко сидящих на узких бедрах.

Она, возбужденная умелыми ласками одного из любовников, почти уже не может терпеть нарочитую медлительность другого. Желание увидеть тяжелый, налитой член, ощутить его восхитительную твердость, почувствовать вкус, заставляет ее громко застонать, и словно в награду…

— Привет! Ты теперь будешь с нами жить? — большущие черные глаза с любопытством смотрели из-под растрепанной рыжей челки.

Насильно вырванная из объятий призрачных любовников, Иришка не сразу смогла понять где находится. Она с удивлением смотрела на хорошенькую рыжую девчушку лет семи, которая с удобствами устроилась на кровати.

— Чего молчишь? Важничаешь?

— Просыпаюсь потихоньку. А ты кто?

— Миранда ри Кавиньи, будем знакомы, — малышка попыталась сделать реверанс, но не удержав равновесия со смехом свалилась в подушки.

— Очень приятно, — засмеялась в ответ Аола, принимаясь выпутывать шуструю малышку из покрывала.

Громкие голоса за дверью заставили Миранду вздрогнуть и замолчать. Веселье тут же покинуло детские глаза, она приложила пальчик к губам в известном всем жесте молчания.

— Марта, немедленно пропусти меня к своей хозяйке, — какая-то особа нагло рвалась в хозяйские комнаты. Иришка была уверена, что это та самая госпожа Бьянка, которой со вчерашнего вечера хотелось все лохмы повыдергать.

— Не велено, — уверенный тон горничной дал понять, что отбивные пошли Пышечке впрок.

— Отойди от двери, деревенщина. Я должна убедиться, что этой мелкой рыжей наглой приживалки нет в комнатах твоей хозяйки.

— Не велено! — похоже больше никаких слов от Марты было не дождаться.

— О твоем поведении будет доложено, поняла? — удаляющийся стук каблуков, дал понять затихшим среди вороха одеял барышням, что погоня пошла по ложному следу.

— Уф, — веселье понемногу стало возвращаться к Миранде. — А ты ничего, совсем не похожа на нищую злобную монашку.

— Ты тоже не похожа рыжую наглую приживалку.

— Но я и не…

— Вот и я тоже не… — поняв, что поспать больше не удастся, Иришка, зевая, направилась в ванную. — Подождешь меня? А в столовую проводишь? — и получив утвердительные ответы на оба своих вопроса, скрылась за дверью.

К тому времени, как утренние процедуры были закончены, в спальне уже вовсю хозяйничала Марта. Она успела принести кофе и сок, застелить постель и сейчас причесывала непослушные рыжие кудряшки черноглазой егозы, пытаясь соорудить из них приличную прическу.

— Доброе утро, ваша светлость! — обрадовалась Плюшечка. — Как спалось? Что снилось?

— Много чего снилось, — мечтательная улыбка играла на губах юной маркизы. — Кто там так ко мне рвался?

— Госпожа Бьянка потеряла леди Миранду. Вот стало быть она у Вас хотела поискать девочку.

— Да… Тяжелый случай… Ну что ж будем разбираться, — Иришка сделала глоток изумительно вкусного кофе. — Мммм… Хорошо-то как…

— Уж сделайте такую божескую милость, ваша светлость!

Столовая, в которую новоиспеченная хозяйка вошла, крепко сжимая маленькую детскую ладошку, показалась ей необычайно уютной. Длинный стол, накрытый белой скатертью, уже был сервирован к завтраку. Ароматы кофе и свежей выпечки пробуждали аппетит. Но больше всего Иришку порадовала пожилая дама в строгом траурном туалете. Встав навстречу вошедшим и скривив породистое лицо в подобии вежливой улыбки, она отрекомендовалась госпожой Бьянкой, наставницей любимой племянницы лорда ри Кавиньи.

И ничто с этого момента не могло испортить настроение Иришке: ни попытки гувернантки убрать со стола запеканку и булочки, ни постоянная язвительность пожилой женщины, ни речи господина ди Мартена, который тоже присутствовал на завтраке. На все поползновения шустрого колобка прибрать к рукам денежки графства рю Моро Иришка только улыбалась и нахваливала омлет, мысленно показав Тео [1] комбинацию из трех пальцев. Настойчивые уговоры управляющего заставили было ее поморщиться, но вид седой макушки госпожи Бьянки снова вызвал довольную улыбку. То что гувернантка не могла быть любовницей блудного муженька радовало, но вот ее влияние в доме вызывало законные вопросы. «Ничего, эту старушку мы разъясним», — сделала мысленную зарубку девушка.