То, что раньше было человеком, стало духовным наполнителем безграничных пространств. Оно могло одновременно быть в каждой его точке или же модифицироваться в отдельный нейрон множества тел, что расхаживали и покоились, подчиняясь законам воссозданного ими же общества.

Первым пунктом для постижения стал мир объекта «Сашина Дочь».

В мире неразумных машин и глупых людей душа объекта «Сашина дочь» принадлежала прекрасной девушке Ане. В солнечный день она шагала по обшарпанному бульвару затхлого восточноевропейского города и, улыбаясь, смотрела в лица прохожих, старясь уловить их бренные мыслишки. Люди шли по своим делам. А когда встречались взглядом с лучезарной Аней, то старались делать вид, что не замечают ее глаз, способных видеть нечто большее, нежели объекты из металла и камня. Будто и не было ее вовсе – такой одной и неповторимой, что искала чистой романтики среди катакомб рутины и мечтаний.

Овеваемая летним ветром, она села на лавочку. Напротив нее будто вылезшее из-под земли возвышалось страшное правительственное здание, основание которого поддерживали величественные колонны, выкрашенные в красный цвет. Крыльцо здания пустовало, и лишь изредка из массивных деревянных дверей, украшенных авторской витиеватой резьбой, появлялись люди и тут же исчезали в толпе. Аня провожала их мысленным добрым напутствием, а они будто чувствовали ее невинную слежку, отворачивались, а затем быстрым шагом удалялись прочь.

Изредка проходившие мимо нее старики пытались заглянуть ей в лицо, но, когда встречались с наивным взглядом и нежными чертами, сразу делали вид, что обознались. А Аня улыбалась и не понимала, почему в городе, где проживают миллионы людей, так много одиноких и запуганных.

«Может, этот воздух пропитан парами антивещества, от которого людям тяжело дышать и мысли падают на самое дно рассудка?» – думала она и старалась втянуть побольше кислородной смеси, чересчур приправленной выхлопными газами и выбросами мрачных фабрик, которые черными кляксами будто бы наобум были разбросаны по городу неведомой темной силой.

На ближайшем перекрестке широких улиц желтым цветом мерцал светофор. Люди, стоявшие возле пешеходного перехода, подозрительно поглядывали из стороны в сторону, пытаясь уловить момент, когда машин будет мало, и тайком перебежать на другую сторону улицы. Кажется, у каждого из них была всего одна цель – скрыться в тесном пространстве квартиры со скрипящим полом, прижав к себе авоськи с нехитрой утварью. А потом так и сидеть, пока не наступит рассвет.

Аня поднялась с деревянной лавки и грациозной походкой побрела к пешеходному переходу, желая поближе подойти к красному зданию, которого все так боялись и сторонились. Страх, который, быть может, исходил из жерла этой конструкции, был совершенно неприменим к юному восемнадцатилетнему созданию с кроткой улыбкой и роскошными ресницами (что казались магическими в мире полностью стандартизированной неестественной красоты).

Подойдя к пешеходному переходу, она посмотрела в обе стороны и, подняв подол длинного бежевого платья, вышитого золотыми нитками, спрыгнула с обочины, окаймленной разбитым бордюром. Ножки ее твердо встали на потрескавшийся асфальт проезжей части, местами испещренный белой разметкой. Быстрым шагом Аня направилась на противоположную сторону улицы, хаотично оглядываясь по сторонам. Быть может, рядом с этим таинственным красным зданием она сможет лучше ощутить его энергетику.

Аня подошла к массивным деревянным дверям и прочитала надпись на табличке: «Комитет Добрых Дел».

Далее было указано время работы. Как оказалось, данное заведение работало круглосуточно с небольшим техническим перерывом после полуночи. Вроде бы в 00:00 из внутреннего дворика этого имперского строения выезжал грузовик, доверху загруженный отработанным материалом эпохи. Тела, тела, тела. Сплетение холодных рук, синих ног и вспоротых животов. От грузовика пахло. Бывало, он проезжал по улице, а запах его еще долго оставался в качестве свидетельства непрерывного исторического процесса.

Ане показалось, что могучие красные колонны вздымаются прямо в небеса и нет конца их пафосному величию. Девушка спряталась за одной из них. Сразу за ее спиной красовалась черная прямоугольная табличка с мифическими письменами ушедших в небытие поколений.

Пока Аня внимательно читала аккуратно выгравированные буквы, сзади к ней бесшумно подкрался человек, который привык работать так, чтобы другие ничего не заметили.

Он положил свою шершавую ладонь с пожелтевшими трещинами на хрупкое плечо наивной девушки.

От внезапного прикосновения, больше напоминавшего пленение, Аня вздрогнула и, резко развернувшись, прижалась спиной к стене. Перед ней же стоял настоящий богатырь, одетый в тщательно выглаженный черный пиджак с сияющей золотистой бабочкой вместо галстука и белую рубашку, скрывающую грубую кожу, о которую, должно быть, противно тереться щеками. Несмотря на то, что взгляд существа скрывали темные непроглядные очки, душу девушки охватил леденящий ужас.

Но мужчина, явно предугадывая ход испуганных мыслей девушки, в ответ лишь улыбнулся. Улыбка его была наигранно-доброй, но Аня сразу поверила, что от этого создания не будет исходить никакого зла. Кажется, в его белых зубах отражалась вся она – беззащитная и нежная, жаждущая лишь стихов и прикосновений.

– Здравствуйте, Аня! – сказал он так, будто был знаком с ней со школьной скамьи. Она была отличницей, а он рос жестоким и беспринципным подонком.

– Здравствуйте! Вы меня напугали… Кто вы?