Я еще не закончил. Отнюдь. У меня был один шанс произвести на нее впечатление, и я собирался это сделать.

— Дрю...

Кеннеди взвизгнула, когда я слегка щелкнул по ее клитору. Я улыбнулся ей, когда она вздрогнула. Я облизал опухшие губы ее киски и погладил ее, пока она не оказалась снова на грани.

— Пожалуйста, Дрю... Я не могу больше этого терпеть...

Я посмотрел на нее, играя с ее скользкими губами.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Недди?

Я хотел услышать, как она умоляет. Черт, мне нужно было это услышать. К счастью, она сделала это.

— Да... пожалуйста... о, Боже!

Тогда и только тогда я поднялся и направил свой член к тем гладким, восхитительным губкам. Я смотрел ей в глаза, когда толкался вперед, медленно погружаясь в ее тесное тепло. Я застонал, погрузившись в нее, насколько смог.

Не было другого места на Земле, где я бы предпочел быть.

Долгое время не было.

Быть внутри Кеннеди было похоже на возвращение домой. Я больше не мог лгать себе об этом. Даже когда я был озабоченным подростком, я чувствовал это. В этой тихой девушке всегда было что-то особенное, я был слишком трусливым дерьмом, чтобы сказать правду.

В каком-то смысле, я был рад, что ждал. Потому что, если бы я все испортил, тогда... черт, все, что я делал, было бесполезным, когда касалось Кеннеди.

Но она продолжала прощать меня.

И теперь я собираюсь убедиться, что бы она не пожалела об этом.

Я поднялся над ней и начал двигаться. Каждое движение моих бедер заставляло нас дрожать от экстаза. Я никогда не чувствовал ничего подобного.

Ничто не сравнится с этим. Ни первые несколько недель вместе. Ни наша единственная ночь вместе.

В ту ночь я взял то, что хотел. На этот раз все было иначе.

На этот раз я хотел дать.

Это было правдой — то, что они сказали. Дарение было личным вознаграждением. Заставлять Кеннеди извиваться от удовольствия было гораздо более удовлетворительным, чем просто самому кончить. И это усилило мои потребности.

Говоря о моих потребностях... мои яйца, казалось, набухали и пульсировали. Я скривился, пока боролся с собственным стремлением к финишу. Мне хотелось, чтобы это продолжалось.

Я хотел, чтобы это засчитывалось.

Я смотрел на Кеннеди, в то время как я медленно погружался в нее.

Кеннеди

— О нет, ты не...

Я пошевелилась, когда Дрю дернул мои бедра назад к своему жесткому члену. Он снова вонзился в меня, ускоряя мое сердцебиение. Он приласкал меня минутку, прежде чем держать неподвижно, в то время как я инстинктивно прижалась к нему, настолько близкая к кульминации, что было больно.

Ублюдок.

Он точно знал, что он делает со мной каждый раз, когда останавливался и начинал заново. Он делал это всю ночь. Он хотел довезти меня до безумия.

И это срабатывало.

— Пожалуйста...

Я услышала сдавленный смех позади себя, когда пальцами Дрю провел по моему позвоночнику.

— Хорошо, милая. Проси меня.

Я застонала, когда он снова начал двигаться. Он брал меня сзади в этот раз, продолжая менять позиции. Как бы мы ни запутывались, он находил способ найти чувствительное место. Он нашел способ играть со мной и контролировать, когда я кончала.

Прямо тогда, когда я кончаю.

И если я кончу.

На этот раз он, казалось, наслаждался тем, что держал меня на грани. Он был слишком хорош в этом. Он игрался с моим телом, как хозяин.

Он был мастером.

Мой мастер. И он это знал.

Мужчина был дьявольским, его пальцы поглаживали меня так легко, что я едва могла почувствовать их, а затем он применял правильное давление, когда легонько касался моих сосков. Моей задницы. Моего клитора.

Он склонился над моей спиной, не нарушая темпа. Длинные медленные толчки. На этот раз он явно не спешил.

Или позволял мне кончить.

Его дыхание обдувало мне шею, в то время как он собирал мои волосы в конский хвост. Он осторожно потянул мою голову на себя и прошептал мне на ухо.

— Ты хочешь кончить, Кеннеди?

— Хмммфф... да, пожалуйста.

Он засмеялся и отпустил мои волосы, чтобы его рука скользнула вниз, схватив грудь.

— Такая вежливая, такая хорошая, послушная девочка.

Я простонала, когда его пальцы скользнули вниз и нашли мой клитор. То, как он говорил со мной, как он владел моим телом, — это было так преднамеренно. Так грязно.