— Бабушка, — сказали они хозяйке, — все, что в этом кувшине, принадлежит нам четверым. Никому не разрешай его выкопать без нашего общего согласия.

Однажды, когда все четверо мошенников сидели на веранде караван-сарая, увлеченные азартной игрой, молочница предложила им купить у нее пахты.

— Попроси у хозяйки пустой кувшин, — сказали трое игроков своему четвертому приятелю.

Находчивый и смекалистый, четвертый игрок зашел в дом и сказал хозяйке:

— Все друзья просят достать зарытый кувшин.

Старуха вышла на веранду и спросила троих игроков:

— Вам правда нужен кувшин?

— Да, да, — подтвердили они в один голос, — дай ему кувшин, да поскорей!

Старуха вернулась к четвертому мошеннику, который ожидал ее в доме, протянула ему лопату и сказала:

— Забирай свой кувшин и проваливай! Теперь я уже не буду отвечать за его сохранность.

Хитрец быстрехонько выкопал кувшин и улизнул со всем его содержимым.

Узнав об этом ловком надувательстве, трое обманутых обратились в суд, требуя, чтобы хозяйка караван-сарая возместила им весь ущерб.

— Ваша милость, — сказала старуха судье, — если получилось так, что один из них украл все золото, то моей вины тут нет. И как я, бедная женщина, смогу возместить такой большой ущерб?

— Бабушка, — ответил ей судья, — ты заслуживаешь всяческого снисхождения. Суд, однако, должен основываться не на истинных твоих намерениях, а на произнесенных тобой словах. По условию ты должна была отдать горшок всем четверым, а отдала одному. Поэтому суд должен взыскать с тебя весь ущерб, понесенный троими истцами.

— Айо! Боже мой! Что же мне делать? — запричитала старуха и вся в слезах побрела домой.

По дороге ей встретился молодой парень по имени Раман: от нечего делать он играл в камешки с малыми детьми.

Оставив игру, он участливо спросил старую женщину:

— Почему ты плачешь?

Выслушав ее горестный рассказ, он закричал, глубоко возмущенный:

— Чтоб он провалился в яму, этот судья, со своим несправедливым приговором. Вот так, как попадают мои камешки в лунки!

И несколькими бросками он показал свою меткость.

Нашлись люди, которые передали его слова царю.

Царь велел позвать Рамана и сказал ему:

— Ты утверждаешь, что мой судья вынес несправедливое решение? А как бы ты поступил на его месте?

— Ваше величество, если будет на то ваша воля, — безбоязненно ответил юноша, — я пересмотрю это дело и вынесу другой приговор — по всей справедливости.

Получив согласие царя, он занял судейское место, и, когда к нему привели троих жалобщиков-воров и хозяйку караван-сарая, он сказал:

— Закон требует в этом случае, чтобы мы исходили из достоверных показаний.

И вынес такой приговор:

— Как только все четверо хозяев пропавшего кувшина явятся в суд, ответчица обязана будет немедленно возместить весь ущерб.

Так трое мошенников остались с носом. А старуха спаслась от большой беды. В этом случае лишний раз подтвердилась правильность поговорки: «Богатство ушло без следа — а за ним ушла и беда».

Приговор Рамана заслужил всеобщее одобрение. А правитель Чола, дивясь его сметливости, осыпал его щедрыми дарами и сказал:

— Для решения запутанных дел мне требуется человек с твоим умом. Назначаю тебя судьей. А для того, чтобы все относились к тебе с должным почтением, повелеваю, чтобы тебя называли Мариядеем [37] Раманом.

С того дня Раман — Мариядей Раман — стал царским судьей.

Возвышение Рамана, как ни странно, очень огорчило его отца.

— Сынок, — сказал он, — зачем ты оставил наше потомственное занятие земледелие — и занялся этим каверзным судейским делом? Даже богам, которым известно все до мельчайших подробностей, нелегко бывает вынести справедливый приговор. А на весах правосудия одна чаша никогда не должна перевешивать другую. Если ты опустишь ошибку, то будешь расплачиваться за слезы невиновных не только в этом рождении, но и в семи последующих.

— Почему каждый должен заниматься только своим потомственным занятием? — ответил ему Раман. — Простите меня, отец, но тут я не могу согласиться с вами. Считать, будто в простой семье не может родиться человек высокого ума, — предрассудок. Этот предрассудок — сущее бедствие для нашей страны. Потому-то я и принял пост судьи, что хочу доказать всю его нелепость. Я верю, что бог, покровитель правосудия, охранит меня от всех ошибок — пусть даже мелких, словно зернышко проса. Поймите же, отец, что я не могу отвергнуть пожалованный мне самим государем пост, как отмахиваются от богини злосчастья.