— Только не долго, — произношу тихо. — У меня завтра заседание, и хотелось бы выспаться, — Паша кивает, после чего делает очередной глоток из стакана. — И при условии, — добавляю, — если ты прекратишь глушить вискарь. Кофе сделать?

Он утвердительно кивает, не поворачивая головы в мою сторону, и отодвигает стакан подальше от себя.

Встаю, обхожу барную стойку, забираю оттуда бутылку и пустой стакан — последний ставлю в раковину, а вот виски отправляю назад в шкафчик, где, как я выяснила раньше, стоят бутылки с различными алкогольными напитками.

Завариваю кофе — Пашке покрепче, себе послабее. Врут, что от кофеина трудно заснуть. Лично на меня это не действует, когда бы я не выпила этот напиток. Куда сильнее на мою нервную систему влияет присутствие Балабанова.

— Спасибо, — произносит парень, когда ставлю перед ним чашку.

Сама же остаюсь на месте, усаживаясь на стул. Нас разделяет браная стойка — лучше так, чем нервничать от его близости, сидя рядом.

— Ты мне так и не сказал, в чем причина твоего сегодняшнего пьянства, — делаю глоток горячего кофе.

— Навалилось как-то все сразу, — Пашка вздыхает, проводит рукой по волосам, а затем по лицу.

Так и хочется повторить за ним его же движения, но сдерживаю свой порыв. Да что со мной такое происходит? Почему мне постоянно хочется дотрагиваться до Балабанова? Это точно гормоны или еще какая-то непонятная химия. Надо поскорее избавляться от этого наваждения.

— Может, расскажешь? — аккуратно спрашиваю, заглядывая прямо в глаза парню.

— С отцом сегодня виделся, — Паша поднимает на меня затуманенный взгляд. — Лучше бы он не приезжал вовсе.

— Подожди, — рука замирает вместе с чашкой в воздухе. — Отец с матерью ведь заграницей? Так как же он…

— Есть еще родной отец, Дарина, — перебивает, а я так и остаюсь сидеть с открытым ртом.

Вот это новость!

— Извини, я не знала, — прихожу в себя.

Я и вправду не знала, что Балабанов общается со своим родным отцом. Нигде про него ничего не упоминалось, куда он запропастился — тоже неизвестно, да и я, если честно, не узнавала. Думала, что вряд ли они общаются после развода родителей. Но, видимо, что-то у них там происходит, раз парень решил глушить свою боль или обиды в алкоголе.

— Они с матерью развелись, когда мне было лет пять, — Паша делает глоток кофе, морщится, после чего снова пьет еще дымящийся напиток. — У него всегда была, есть и будет только одна женщина — наука. Он сутками пропадал в своем НИИ, забыв, что есть семья, которую надо кормить. Мать никогда не запрещала нам общаться, но он сам не стремился к этому, — Паша делает паузу, а я молчу, не зная, что сказать в этом случае. — Потом его заметили и пригласили работать за границу. Не знаю, как он там живет и чем занимается, но в те редкие моменты, когда он приезжает в Россию, мы видимся с одной целью — отец просит у меня денег на очередной грандиозный проект. Его не интересуют ни моя жизнь, ни мои дела. Вообще ничего, — тяжело вздыхает, опуская глаза. — Извини, что загрузил.

— Нормально все, — произношу негромко. — Я, правда, не знала. Думала, вы не общаетесь, раз о нем нигде ты не упоминаешь.

— А толку о нем говорить? — Паша смотрит на меня в упор. — Вот сегодня встретились, но лучше бы не виделись, — мотает головой из стороны в сторону. — Я после этого всегда напиваюсь, так мне тошно.

— Может, лучше вовсе не встречаться в таком случае? — Балабанов усмехается кривой ухмылкой. — Мне трудно судить, пойми. Я росла в полноценной семье, поэтому как происходит в ситуациях, подобной твоей, не знаю.

— Лучше не знай, — Паша делает очередной глоток кофе.

— Раз уж у нас с тобой такая доверительная беседа, — произношу медленно, чуть ли не по слогам, — скажи мне, почему ты Макса не долюбливаешь? — и пристально смотрю Пашке в глаза.

— Потому что он имеет все то, чего не было у меня, — выдает довольно резко.

Вот тебе раз. Я-то думала, все намного серьезнее, а тут, оказывается, просто детская обида, которая никак не отпускает. Надо вспоминать азы психологии, которую преподавали нам в университете. Иначе без пол-литра тут не разберешься.

— Вроде у вас с отчимом нормальные отношения, — снова не тороплюсь, наблюдая за реакцией парня.

— Нормальные, — кивает в ответ. — Он хороший мужик, не спорю. Сначала всё было замечательно, а потом, когда появился Макс, я почувствовал себя лишним в их семье. Не скажу, что ко мне плохо стал отчим относиться, но мне чего-то не хватало. Я тогда из столицы к бабуле сбежал, в наш город. Ты знаешь, если бы тогда меня мать или отчим остановили, сказав, что я им нужен, наверное, всё сложилось бы по-другому. Но они не остановили.