— Отдай ребенку ключи от номера и садись в машину, — велел он Наташе.

Вероника ключи взяла, но взгляд у нее был весьма воинственный. Перед тем, как отпустить девочку, Арсен отвел ее в сторонку и тихо сказал:

— Я хочу начать все заново.

Несколько секунд вглядывался в глаза ребенка, потом сел в машину, завел мотор и уехал, увозя Наташу с собой. А Ника смотрела вслед, думая о том, что иногда начать сначала невозможно. Потому что слишком поздно.

Потом маленькая свекруха вытащила из кармана второй телефон и набрала Илью. А когда тот ответил, спросила:

— Слушай, ты не знаешь номер телефона дяди Дениса?

Денис почти подъехал к той гостинице, где остановились Наташа с дочкой. Из-за той задержки нервы были на пределе. Его всего трясло внутренней дрожью, понимал, что не успокоится, пока ее не увидит. И вдруг телефонный звонок. Незнакомый номер.

Трубку поднял с опаской:

— Да.

— Здравствуйте, дядя Денис. Это Верноника.

— Что? Ты где? Откуда звонишь? Я сейчас за тобой приеду!

В ответ сначала раздался странный одобрительный смешок, а потом девочка сказала совсем уж странную вещь:

— Вот я в вас не сомневалась.

Он только хотел возмутиться, что за шутки такие, как она продолжила:

— Да в гостинице я, не волнуйтесь. Дядя Денис, я это… доверяю вам самое дорогое. Смотрите, не подведите.

Денис аж закашлялся:

— Я… эээ… что?!

— Этот тип, мой папаша… — она что-то тихо пробурчала что-то непонятное. — Только что увез маму.

— Куда?! — рявкнул Денис.

— Точно не знаю, но он поехал по дороге на Пятигорск. Если…

Она хотела сказать, если поторопитесь, сможете догнать, но тот уже отбился, успев только крикнуть в трубку:

— Спасибо!

Девочка улыбнулась, глядя на телефон, который держала в руке. Прямо спектакль какой-то… Ей показалось очень забавным, ведь на самом деле это она сейчас управляла жизнью взрослых. Сами-то никогда не придумают ничего толкового. Вот и приходится за них решать, чего и когда. И куда.

Арсен вел машину быстро, почти не глядя в сторону Наташи. Он и без того остро ощущал ее близость, отдававшуюся в мозгу чем-то категорически запретным, но оттого еще более желанным. Тонкий аромат ее духов просачивался в сознание, будоражил, вызывал мысли, картины. Забытое, запретное… Сбитое дыхание и страсть. Нельзя смотреть на нее.

Некоторое время они ехали в полном молчании, потом подол черного платья колыхнулся, Наташа глухо спросила:

— Куда мы едем?

— Поговорить, — вышло неожиданно резко, во рту пересохло.

— Ты хотел поговорить без свидетелей. Мы могли бы… — начала она.

— Нет! — не собьет она его с цели своими разговорами.

Мужчина и без того был в полном раздрае. Сам понимал, то, что он сейчас делает, иначе как сумасшествие, не назовешь. Но остановиться не мог. Его несло.

Что будет делать завтра, какое оправдание придумает своим поступкам? Арсен дернул головой, отказываясь думать об этом. Надо добраться, куда он наметил, там… там все будет хорошо.

— Мы приедем в одно место и там поговорим, — повторил он.

Но, похоже, лимит терпения женщины исчерпался.

— Нет, — четко и внятно сказала она. — Ты хотел поговорить. Говори.

Он только крепче сжал руки на руле и прибавил газу.

— Куда ты меня везешь?! — выкрикнула она. — Остановись сейчас же! Я никуда не поеду!

Арсен с трудом сдержал порыв крикнуть в ответ, ее слова вонзались иглами. Видя, что тот не реагирует, она быстро отстегнула ремень и схватилась за ручку с явным намерением открыть. Наташа действовала импульсивно, просто на нервах, первое, что пришло в голову. Потому что ей стало невмоготу терпеть этот моральный прессинг. Когда-то напряжение должно было прорваться истерикой.

Дверь была заблокирована. Он знал это. Знал, что она не откроет. Но в тот момент его накрыла паника. Мужчина страшно испугался, что она вывалится на полном ходу и разобьется. Автомобиль сбросил скорость и вильнул к обочине, Арсен вцепился в ручку мертвой хваткой, прижимая ее к сидению всем телом.

— Наташа! Нет! Прекрати! Нет!

От неожиданности она сначала застыла в ступоре, потом забилась, пытаясь высвободиться:

— Пусти! — сдавленно прошипела, отталкивая мужчину.

Но у него уже поплыло перед глазами от близости ее тела, от запаха, от сдерживаемого желания. Мужчина ничего не слышал, видел, как шевелились ее губы, хмурились брови. Все это как в замедленной съемке. Потом взгляд упал на черные кружева на ее белой коже, снова на дрожащие губы…