– Гетхам, дай мне пять… нет, семь противников, сейчас во двор. Мне нужна драка!

Даниэль:

Всю ночь меня терзают тревожные сны. И серое пасмурное утро ничуть не высветляет их мрачность. Как бы ни были скабрезны слова Кагона, он прав. Я не ребёнок, и я хорошо понимал, куда и зачем отправляюсь, ещё там, в зале приёмов у дяди. Мне нет места в Дарене! Мало того, моё существование мешает людям, которые мне дороги. Трём самым прекрасным женщинам. А без меня мои сёстры будут звёздами всех ближайших балов, самыми родовитыми невестами королевства. Мама вернётся в свет…

Дуэнья с усилием дёргает шнуровку платья, утягивая мою талию до женской. Потом выдохнув, долго завязывает ленты красивыми бантами, расправляет объёмные кружева. Заставляет меня повернуться, принимается шнуровать рукава. Женская одежда сложна и не предполагает ни свободы, ни хотя бы самостоятельности. Но внешне она красива. Примерно такова же женская судьба. Моих сестёр выдадут замуж по воле дяди. За мужчин, которые выгодны ему по военным или торговым делам. Надежда только на то, что кроме всего этого, этих мужчин тронет красота сестёр, и мужья будут любить их… Мою мать тоже так выдавали, но отец очень любил её.

Все мои платья красные. Яркие, как пятна крови или вина. Таков был приказ дяди. Он решил, что этот цвет подходит мне. Правда, под тугой шнуровкой даже дышать трудно… Сложные красивые платья, не предполагающие свободы. Брак, в котором я всего лишь объект чужих решений и политической торговли. И надежда только на то, что герцога тронет красота…

А какие ещё варианты? Начать воевать с дядей? Мне? Мальчишке, никогда не державшему в руках меч? Только этой весной догнавшему в росте самых приземистых из его воинов? Без сторонников… Когда в его руках мама и сёстры…

Дуэнья переходит к волосам и излишне резко дёргает локон, пытаясь расчесать. Я начинаю шипеть. Она не обращает внимания… даже мысль, что сегодня нас ждёт восхитительное зрелище, второй день турнира, не радует.

Кагон бледен больше обычного и, казалось бы, куда ещё, но умудряется ещё сильнее потеть:

– Я сегодня с вами не пойду. Перебрал, видимо, вчера.

Дуэнья хмурится:

– Отправишь девицу одну в толпу мужей, разгорячённых боем?

Посол огрызается:

– Не одну. Стражники с вами пойдут. Да и ты на что?! Кроме того, я уверен, что король пригласит Даниэль в свою ложу. Вы будете под его защитой.

Старуха ворчит ещё половину пути. Прикрикивает на стражников, чтобы не отдалялись от нас, даже на шаг. И молча вздыхает, поглядывая на меня.

Прямо на подходе к помостам к нам, действительно, бежит лакей, приглашая в королевскую ложу.

Короля ещё нет. На одном из монарших диванов тихонько сидит княжна. И сегодня она как-то бледней обычного и испуганней. У столов суетятся лакеи. Внизу у помоста о чём-то громко спорят брат княжны и Рейли. Спор азартный, но явно дружеский. Княжич хвастается оружием. Рейли с видом знатока взвешивает в руке его меч, делает несколько взмахов. Возле них топчется пара рыцарей с Алпирскими вымпелами.

Я подсаживаюсь к княжне. Некоторое время мы вместе наблюдаем за мужчинами. Потом она произносит шёпотом:

– Вы не боитесь его?

Я вопросительно кошу на неё взгляд, она испуганно кусает губы:

– Сегодня служанка, которая укладывала мне волосы, рассказала, что герцог убивает всех своих любовников. Всех до одного! Сразу после первой ночи… За десять лет, что его знают во дворце, ни одного в живых не оставил! Она, девочкой, даже видела раз, как слуги заметали пепел. Такой, в форме человека… Представляете, за пару мгновений… был человек, и всё, только кучка пепла… всех в пепел! Вам не страшно?

Я перевожу взгляд на мужчин. Рейли крутит в руках какой-то кинжал, играючи подкидывает его, разворачивается и ловит. Скорпион! Маленький юркий и очень опасный.

Я снова возвращаю взгляд к княжне. Видно, что ей по-настоящему страшно. Хотя, учитывая более чем заметную грудь, колышущуюся под платьем при каждом вздохе, внимания мага ей можно не опасаться. На несколько мгновений она позволяет себе прикрыть глаза, стараясь сдержать эмоции. Мне становится стыдно. Гадливая неловкость, что я поддался этой малодушной жалости к себе самому. Может, женский путь, действительно, заключается в том, чтобы разглядывать пушистых скорпионов, но мужской путь – это воля и забота о женщине. Даже если каждый шаг этого пути в крови – только так. Я здесь потому, что это нужно маме и сёстрам…

Я аккуратно сжимаю холодную ладошку девушки:

– Полагаю, жена всё-таки сильно отличается от любовников. Жену мужчина берёт, когда хочет наследника. А в этом случае убивать после первой ночи никак нельзя.

Она поднимает на меня глаза:

– Вы правы. Как минимум, до наследника…

Я продолжаю:

– И не одного. Моя мать родила пятерых детей, выжили лишь трое. У отца моего отца было две жены. Одна родила шестерых, но взрослым сумел стать лишь один. Вторая родила троих, и опять только один дожил до возраста мужчины. Даже если ваш первый ребёнок будет мальчиком, разве может муж быть уверенным, что этот малыш сумеет вырасти? Что в нежном возрасте его не заберёт болезнь или неосторожность? Нет, ни один мужчина не остановится на одном ребёнке.