Съемки шли со свистом. Кея сохранила костяк группы, все друг друга знали. Группой овладел кураж. В павильоне стоял хохот. Трюков с переодеванием здесь не знали. Ну, а я насмотрелся. Вот Очаровашка избавляется от растительности на ногах, водит эпилятором по коже. Стонет и ругается. Поскользнувшись, падает в ванну с водой. Шумный плеск, брызги… Над поверхностью воды появляется нога, затем рука с эпилятором. Процесс продолжается…

Унять смех не получалось, а микрофоны его писали. Устав с этим бороться, Кея пообещала, что заставит озвучивать эпизоды. Никого это не смутило. Члены группы наперебой предлагали мизансцены. Большинство хорошо помнили диктатуру. Их подсказки позволяли передать дух времени, сам я его, разумеется, не знал. Зато у меня сложились замечательные отношения с партнершей. У Маи имелся муж и дочь, и они все снимались в картине.

Дочку звали Тея. Рыжеволосое чудо с кудряшками и голубыми глазами вызвала умиление у группы. Но снять ее оказалось не просто. Тея не хотела понимать, почему дядю в платье следует называть тетей. Ее пытались уговорить мать с отцом, режиссер — ничего не выходило.

Дети не умеют лгать. Они видят вещи такими, как те есть. Это взрослых можно убедить, что муж в фильме не узнает жену, потому что она надела другого цвета перчатки. И что никто не видит мужчину в натянувшей платье «тете». У детей же король всегда голый. Подумав, я подошел к Тее и присел перед ней на корточки.

— Я не буду звать тебя тетей, — сообщило чудо.

— Почему?

— Потому что ты дядя. Врать не хорошо.

— Кто здесь врет? — спросил я.

— Они, — Тея указала на членов группы.

— Они притворяются, — сообщил я.

— Для чего?

— Это такая игра. Ты ведь любишь играть?

— Да! — согласилась девочка.

— Вот и мы играем в такую игру.

— Для чего?

— Чтоб было смешно. Все прекрасно видят, что я мужчина, но притворяются. А вот тот, кто сделает это лучше, получит коробку конфет.

— Большую? — уточнила Тея.

— Вот такую! — показал я руками.

— В ней будет яблочная пастила? С сахарной пудрой?

— Разумеется! — кивнул я.

— Тогда и я притворюсь, — сообщила Тея. — Лучше всех. Конфеты мои?

— Договорились! — сказал я и протянул руку ладонью вверх.

Тея хлопнула по ней лапкой. Есть здесь такой жест.

— Снимаем! — поспешила Кея.

Эпизод Тея сыграла блестяще. Ее голубые глазки смотрели на нас с озорством. Дескать, понимаю, что вы дурака валяете, но коробка пастилы с сахарной пудрой… В перерыве я съездил в магазин. Выбрал самую большую коробку. Тея оценила размер и потребовала показать содержимое. Разглядев, удовлетворенно кивнула. Коробку положили на стул и продолжили съемки. В паузах Тея подходила и проверяла, все ли конфеты на месте. При этом подозрительно смотрела на актеров и других членов группы. Те давились от смеха.

Эпизоды с девочкой отсняли за один день. Тея забрала коробку, и родители увезли ее.

— Умеешь ты обращаться с детьми, — сказал мне Крег. — У тебя они есть?

Нет. А вот у друзей в Минске были. Я часто играл с ними. А что делать в компании человеку, который не пьет?

— Ты прирожденный отец, — заключил Крег. — Повезет твоей жене!

Я только плечами пожал. Где мне до жены? Сниматься нужно.

Съемки завершили быстро. Озвучка, премьера. Она прошла в обычном кинотеатре. Высокое начальство не явилось. Не государственный заказ да еще комедия. Низкий жанр. У меня был приятель-киновед. О кино он мог говорить часами. Рассказал как-то: режиссеров, снимавших комедии в СССР, третировали коллеги. Дескать, это не искусство. А вот у них, гениев… Прошли годы, и оказалось, что «гениев» забыли. А вот фильмы Рязанова и Гайдая востребованы и сейчас. Вечный жанр.

На премьере зал ржал. Из зала публика выходила, хохоча. Многие вытирали слезы. К кинотеатрам стояли очереди. Ну, я в полной мере ощутил бремя славы.

Меня узнавали на улице и в магазинах. Очередь расступалась, пропуская меня к прилавку. «Милашка!» — шелестело за спиной. «Очаровашка» почему-то не прижился. Девушки строили глазки. Приставать, правда, не приставали, здесь это запрещено, причем, женщинам. Мужчинам можно. Если не бздишь получить молнией за нахальство…

Меня приглашали выступать на предприятиях. За это платили. Я ездил. С собой звал Кею и партнеров. Кея распустила группу — студия исчерпала бюджет. Актеры сидели без работы, поэтому охотно соглашались. Керг радовался. За выступление ему платили как за съемочный день. Мне — вдвое больше.

Выступления шли по шаблону. Мы взбирались на импровизированную сцену в каком-нибудь из цехов. Кея представляла актеров и рассказывала о съемках. Выбирала забавные моменты. Аудитория смеялась. Затем что-то говорил каждый из актеров — кратко и смешно. Их встречали аплодисментами. Особой популярностью пользовалась история с Теей и коробкой конфет. В завершение выходил я весь в белом. Шучу. Костюм с блестками я надевал в ресторане, на встречи приходил в темно-синем. Говорить не говорил, только пел. Я приобрел хорошую гитару — «рик» по-местному. Это электрический инструмент с сильным звучанием, причем, силу звука можно настроить. Для таких выступлений самое то. Я исполнял «Все пройдет», «Спасибо за день, спасибо за ночь» из репертуара Боярского. Последнюю песню Берг почему-то забраковал, но на встречах она шла на «ура». Меня постоянно просили повторить. В конце встречи на сцену взбирался директор, сердечно благодарил нас и жал руки. Приносили неизбежный венок с ленточками. Я отдавал его женщинам. Тащить это в квартиру — брр! У автобуса нам вручали конверты с оговоренным гонораром. Довольные артисты прятали их по сумочкам и карманам.

— Почему нас зовут? — спросил я Кею. — Почему платят такие деньги?

— Заводчики не дураки, — усмехнулась она. — Где рабочие могут увидеть любимых артистов? «Победа» им не по карману. Для них и билет в кино — трата, а тут привезли прямо в цех. Люди благодарны руководству, значит, будут лучше работать.

Капитализм. Хотя здесь он неправильный. Олигархи идут воевать, не заводят яхты и самолеты. Последних, к слову, нет. Батарея не тянет самолет с пассажирами. В ходу беспилотники. Применяют их в армии для разведки. Богатством здесь не кичатся. Может, от того, что оно заработано? Прихватизации в Сахья не было. Предприятиям государство дает гарантированный заказ, остальное добирай на рынке. Как покрутишься, так и полопаешь. Разоришься — предприятие перейдет к другим. Закрыть его государство не позволит — людям нужно работать. Из земных стран здешний строй походил на Японию, но не нынешнюю, а лет этак пятидесяти назад. Корпорации — Дома, где работники как семья. Трудолюбие персонала, отменное качество продукции. Неисправный клач или телевизор поменяют без вопросов, да еще извинения принесут.