Хотя мы живем в настолько больших и хорошо оснащенных домах, насколько только можем себе позволить, часто нам хочется сбежать из дома. Единственным реальным средством для этого у большинства является машина, а единственными реальными местами – торговые центры и улицы, где ожидается, что там они будут тратить свои потребительские доллары. Американцы проводят за покупками в три-четыре раза больше времени, чем европейцы, и в значительной мере (если вообще не полностью) эта разница связана с отсутствием альтернатив. Мы отказали себе в бесплатном дружеском общении с людьми, живущими по соседству. Любая статистика покажет, что расходы на «Уолмарт» [9] и «Макдоналдс» составляют намного больше, чем можно себе представить.

Рискуя прослыть мистиком, я утверждаю, что ничто так не способствует чувству принадлежности к сообществу, как причастность к третьему месту. Оно значит больше, чем членство в десятке формальных организаций. Почему так получается, не такая уж и загадка. Это связано с выживанием и даже процветанием человека в атмосфере «честной игры».

Если формальные организации обычно собирают вместе схожим образом настроенных людей с похожими интересами, то третьи места, наоборот, привлекают всех подряд. Под «честной игрой» здесь понимается то, что в таких местах каждый может подойти к каждому и при этом ожидается обмен репликами, сопровождаемый любезностью и хорошим юмором. Многие люди находят это сложным, и многие поклонники интернета считают интернет-коммуникацию намного более «безопасной».

Те, кому удается поладить «со всеми и каждым» завсегдатаями третьего места, считают это предметом гордости как для себя, так и для самой группы. Часто они удивляются, с какой необычной для себя компанией людей они делят это наполненное радостью заведение. Сегодня это чувство причастности, вероятно, накладывает больший отпечаток на тех, у кого есть третье место, чем было раньше. Не только потому, что послевоенное жилье стало более приватным, но и потому, что оно стало более сегрегированным. Большинство людей сегодня растут не в «вертикальном сообществе», а в сообществе узкого слоя людей с определенным доходом и демографическими характеристиками. Соответственно, их опыт соседства основан на взаимодействии в тонком «горизонтальном» срезе общества. Третьи места (для тех, у кого они есть сегодня) действительно должны казаться невероятно «всеядными».

Еще три функции третьих мест кажутся мне достойными упоминания, и они не менее важны, чем все остальные, как может показаться исходя из их очередности. Третьи места – это чрезвычайно важные политические форумы. Во многих странах зарождение солидарности рабочих напрямую было связано с изобилием кафе, где рабочие обсуждали общие проблемы, осознавали свою коллективную мощь, планировали забастовки и другие действия. Хотя многие отдают дань «просвещенному» составу конгресса за принятие в 1960-х гг. законов против сегрегации, ни один из этих законов не увидел бы свет, если бы им не предшествовали собрания афроамериканского населения в церквях по всему Югу США.

Несложно понять, почему в разные периоды времени кофейни подвергались нападкам глав правительств в Англии, Скандинавии, Саудовской Аравии. Ведь люди собирались именно в кофейнях, и часто в процессе дискуссии они приходили к выводам об ошибочности политики правителей.

Один опрос за другим демонстрирует, что политическая грамотность в Америке находится на низком уровне. Люди не знают, кто занимает президентское кресло; не знают своих представителей; они не подписали бы Билль о правах, если бы его предъявили им в качестве петиции, и так далее, и так далее. Но, как недавно отметил Кристофер Лэш: «А почему они должны знать эти вещи?! Почему кто-либо должен собирать информацию, которую никогда не удастся использовать?!» На более фундаментальном уровне эти опросы показывают отсутствие всеобщих обсуждений, что, в свою очередь, предполагает, что мы потеряли многие, если не все наши третьи места – политические форумы для обычных людей.

Третьи места служат также интеллектуальными форумами. Политика – не единственный важный предмет, обсуждаемый в третьих местах. Философия, география, городское развитие, психология, история и огромное количество других сфер знания получают там освещение. В какой-то мере все мы интеллектуалы, а завсегдатаи третьего места – больше, чем многие, поскольку они озвучивают свои мнения перед критиками.

К сожалению, мы слишком часто думаем об интеллектуалах как о «книжных червях» или обладателях соответствующих дипломов. Однако практически каждый человек задумывается о жизни и проблемах общества. Так называемые элиты могут насмехаться над «философией у пивного ларька», но само это понятие предполагает, что «обычные» люди тоже думают и что они делают это в компании приятелей.

Для аутсайдера представление о том, что завсегдатаи третьего места «думают одинаково», – заманчивый стереотип, но он не верен. Участие в группах третьего места зависит от того, сможет ли человек договориться с людьми, у которых по некоторым вопросам есть своя неординарная позиция; иными словами, оно зависит от того, сможет ли человек сказать, что не согласен с ними. Участие также означает, что иногда чьи-то любимые идеи группой не принимаются. Другие могут быть не согласны. В отличие от общения, основанного на идеологии, или на «политической корректности», или на поиске виноватых, собственные идеи человека, высказанные на собраниях в третьем месте, не будут ему ничего «стоить». Принятие в подобных кругах зависит от характера человека и его способности оживить группу, а не от конкретных представлений. Кто-то «вбрасывает» идею, и остальные могут закивать, застонать, нахмуриться, засмеяться, но ничто для человека не будет потеряно. Все это больше напоминает хороший школьный урок.

Наконец, третьи места могут служить офисом. В некоторых видах сделок предпочтительно, чтобы ни одна сторона не находилась на «своей» территории, а сделка совершалась где-нибудь в нейтральном месте, желательно комфортном и неформальном. Несколько лет назад меня позабавило, что некоторые учителя одной школы возмущались, что директор школы почти каждый день проводит время в местном ресторане. Они считали, что он пользуется служебным положением. Однако на самом деле он встречался там со многими родителями – родителями, которым не нужно было официально одеваться для встречи и тратить время, ожидая в его приемной. Он встречался с родителями, которых иначе мог просто не увидеть.