Если обратить внимание на эволюцию общественной роли аристократок, традиционно занимавшихся благотворительной деятельностью, и на эволюцию филантропической работы, постепенно ставшей частью государственной политики и гражданского сознания новых правящих классов, органичное участие аристократок в процессе национального становления заставляет по-новому взглянуть на полученное ими образование и соотношение традиции и новаторства в культурном пространстве XIX столетия [239] . Не отказываясь от сознательной демонстрации социальных различий, знатные дамы Южной Италии стали стратегически значимым звеном при переходе от правления Бурбонской династии к Савойской. Их политическая культура и унаследованные традиции, полученные и впоследствии переданные дальше в первую очередь через модель интеллектуального наставничества по женской линии в роду, позволили им постепенно приобрести новых приверженцев.

В новый период развития гражданской деятельности в Неаполе стало появляться все больше аристократок, активно способствовавших изменениям в культуре социальной солидарности, участвовавших в организации образования и благотворительности и поддерживавших тем самым местное население. В 1860 году Аделаида и Клотильда Капече Минутоло (Adelaide, Clotilde Capece Minutolo), Каролина Барра княгиня ди Стронголи (Carolina Barra principessa di Strongoli), Джованна Филанджьери герцогиня ди Кардинале (Giovanna Filangieri duchessa di Cardinale) были привлечены членами-аристократами в Комиссию по детским садам [240] . Позднее герцогиня Филанджьери Раваскьери Фьески (Filangieri Ravaschieri Fieschi), Амалия Милано (Amalia Milano), Джузеппина Фавалли Пуччи (Giuseppina Favalli Pucci) и Марианна Лопс Бонги (Marianna Lops Bonghi), наряду с такими известными неаполитанскими деятелями, как Леопольдо Родино (Leopoldo Rodin`o), Эмилио Беневентани (Emilio Beneventani), Джовании Баттиста Д’Аддозио (Giovanni Battista D’Addosio), герцог Сандонато, были активными членами Провинциального благотворительного конгресса (Congresso provinciale per le Opere pie) под председательством Феделе Де Сьерво (Fedele De Siervo).

Тереза Филанджьери (Teresa Filangieri), представительница высших кругов неаполитанской интеллигенции, была назначена инспектрисой (visitatrice) института для слепых девочек, основанного донной Стракан (Strachan). Она регулярно посещала подопечные ей городские заведения в качестве инспектрисы; ей также было поручено составить реестр благотворительных заведений Неаполя, в который она внесла 51 художественную школу и приют, превращенные в пансионы [241] . Аделаида Капече Минутоло, прекрасная музыкальная исполнительница, принадлежавшая к тому же кругу аристократических семей, и ее сестра Клотильда 6 января 1861 года были назначены инспектрисами Royal Educandati (Королевских монастырских школ). Имея выраженную склонность к христианскому феминизму и аристократическому патриотизму, Аделаида намеревалась внедрить новую форму культурного проекта, а не просто действовать в качестве политического и общественного поручителя нового правительства, что в особенности заметно из ее переписки с педагогом-феминисткой Катериной Франчески Ферруччи (Caterina Franceschi Ferrucci) [242] .

В историографических исследованиях настойчиво повторяется тезис о вкладе аристократических салонов в модернизацию общества. Являясь центрами культурной и светской жизни, в которых постепенно возникали новые модели социального поведения и традиций, они вносили вклад в изменения общественного положения женщины в XVIII и XIX веках [243] . Однако некоторые работы о Неаполе, по большей части основанные на мемуарной литературе, подчеркивают тот факт, что в тяжелой атмосфере городской жизни, из которой репрессивная политика Бурбонов изгнала наиболее блистательные умы, ведущая роль в этих частных собраниях преимущественно принадлежала мужчинам-интеллектуалам из буржуазии [244] .

В подобном социальном и культурном контексте иностранцы – например, швейцарские банкиры Мёрикоффр (Meuricoffre), представители рода Крэйвен (Craven) и дипломаты – заслуживают отдельного упоминания как организаторы более прогрессивных салонов. Благородное общество обычно собиралось в местах, требовавших соблюдения определенных правил: например, в академиях или в салонах, отличавшихся от королевского двора, внешняя изысканность которого – музыка, театр и литература – плохо скрывала скуку и рутину [245] .

Юные аристократки Неаполя получали воспитание в соответствии с традиционной моделью, принятой в монастырских школах. Она была основана на воспитании сдержанности и здравого смысла, служивших сохранению традиций рода и внешних приличий. Реформаторы, такие как Антонио Дженовези (Antonio Genovesi) и Гаэтано Филанджьери (Gaetano Filangieri), исключили женщин из системы государственного образования, доверив его близким родственникам или тем, кто каким-либо образом входил в семейный круг. Профессиональные наставники для девочек из аристократических семей привлекались редко [246] .

Общая ориентация неаполитанской системы на домашнее образование касалась не только юных аристократок, однако домашнее образование предоставляло им единственную возможность получить знания высокого уровня, которые на протяжении всего Нового времени были доступны лишь монахиням и, за пределами монастырских стен, пансионеркам [247] . В XVIII–XIX веках культурная традиция монастырских центров обучения постепенно исчезла, особенно в Южной Италии: монахини и пансионерки стали получать все более ограниченную подготовку. Таким образом, положение избранных девочек из высшего общества предопределяло необходимость учиться в домашних условиях, где их семьям было доступно качественное образование [248] .

И все же это независимое от государства обучение существовало в условиях подозрительности, характерных для Неаполя после беспорядков 1830-х годов. Принятый как следствие в 1849 году Регламент установил новые правила в сфере частного образования. Согласно им, будущие учителя должны были сдать экзамен совету под председательством епископа, который должен был подтвердить их приверженность традиционной католической вере, а также пройти испытания по ряду дисциплин. Сестры Капече Минутоло, их племянницы Филанджьери и дель Балдзо, а также многие юные девушки из их окружения получили такое образование. Это подтверждает описание Cabinet d’Etudes de la maison в тетради для упражнений Аделаиды Капече, а также описание дневных занятий в резиденции маркизы Бивонской, и сделанные известным пуристом из близкого окружения Карло Филанджьери маркизом Базилио Пуоти (Basilio Puoti) наблюдения за обучением дочери его друга, когда он гостил у того в доме [249] .