Я попробовал согнуть указательный палец на правой руке. Как бы не так! Палец гнуться не желал.

А вот просто опустить прямой палец я смог, и, судя по изображению, «таблетка» довольно шустро отъехала назад. Рывок почти не ощущался, а ведь резкое ускорение обычно хорошо чувствуется.

Я остановил движение, приподняв палец, а когда задрал его повыше, мое транспортное средство двинулось вперед.

Все понятно: палец вверх — вперед, вниз — назад. Если честно, мне показалось, что должно быть наоборот. Двигая палец влево-вправо, я обнаружил, что «шайба» поворачивается в соответствии с моими простейшими манипуляциями.

Получалось, что я смог управлять движением черной «таблетки» всего одним пальцем. А зачем остальные девять пальцев и ноги? Попробовать хотелось, но я решил быть осторожным и освоить хотя бы что-то одно. Несколько минут я кружил по траве, взбираясь на холмы и опускаясь в ложбины.

Повинуясь моему указательному пальцу, «шайба» забирала вправо или влево, ехала вперед и назад, быстрее или медленнее.

— Возвращайтесь к жилому модулю — распорядился Куратор.

Я осторожно подъехал к своим товарищам, так и стоявшим возле черного параллелепипеда. Мои руки и ноги освободились, башмаки сами выползли из стены. Знакомство с необычной машиной состоялось.

Когда я, довольный собой, выбрался из «шайбы», внимание на меня обратили только Катенька:

— Сереженька, слава богу, вернулся!

Все остальные, не отрываясь, смотрели на огромную черную махину, взявшуюся непонятно откуда. А к двери, «нарисованной» на черной поверхности, приближалась Татьяна Сергеевна.

Больше всего эта здоровенная штуковина напоминала танк. Правда, гусениц у него не было, да и не слышал я о танке тридцатиметровой длины. Зато на корпусе пятиметровой высоты имелась небольшая башня с чем-то, похожим на пушку.

«Мегатанк» постоял пару минут, затем плавно развернулся и медленно пополз в сторону развалин. Двигался огромный механизм почти беззвучно, только из-под днища раздавалось негромкое шуршание.

— Метров двадцать будет, — Николаевич на глазок определил ширину большой машины.

Несмотря на внушительные размеры, «танк» в землю совсем не проваливался, только трава под ним приминалась. Наверно, такое происходило из-за большой площади опоры, ведь танк скользил всем днищем по земле.

Мы все пристально смотрели на огромный механизм. Кто-то молчал, кто-то комментировал, а Катя еще успевала расспрашивать меня. Как выяснилось, она делала это не зря, потому что через несколько минут ей пришлось занять место в «таблетке».

Тем временем «танк» дополз до развалин, повернул и потихоньку двинулся вдоль границы травы, оставляя за собой ровную темно-серую поверхность, состоящую из мелких камешков, песка и пыли.

— Пашня-то ровная, только огрехи есть, — придирчиво заметил Василий Васильевич.

Действительно, в местах, где высота земли резко менялась, виднелись остатки мусора.

Лавируя между развалинами, подъехал «танк» значительно меньшего размера, и именно Васильевичу выпало исправлять недочеты.

Вскоре из-за дома выполз еще один механизм, похожий на маленький танк. Только днище у него спереди не поднималось плавно, а под прямым углом соединялось со стенкой. В этот трактор забралась Света. Юркий механизм заскользил по земле, оставляя за собой полосу, лишенную травы.

— Что-то вроде комбайна, — заключил Савельевич. — Интересно, куда пойдет скошенная трава?

Совсем скоро всеобщее возбуждение сменилось подавленным молчанием. Причиной стал рассказ Татьяны Сергеевны.

— Мальчики, вы, когда в город ходили, людей видели? — спросила она, выйдя из «мегатанка».

Мы озадаченно смотрели на нее, а женщина как-то отрешенно продолжила:

— Мертвые они все. А эта дура вместе с мусором трупы перемалывает.

Думаю, у нас появилась еще одна причина беспрекословно выполнять команды. Все поняли, что наши жизни для Куратора не представляют ценности. Пожалуй, его и называть то правильнее, не Куратором, а Хозяином.

Так или иначе, все мы попробовали управлять каким-нибудь механизмом. Несмотря на всеобщее уныние, время пролетело незаметно, и солнце стало опускаться к горизонту. Нам приказали идти в черный параллелепипед, ставший нашим домом.

— Снимите комбинезон, расправьте и положите в контейнер для очистки, — услышал я, едва успев зайти в нашу комнату.

Контейнером Куратор назвал длинный ящик под моим ложем.

Оставшись совсем голыми, мы с Катей по очереди помылись в душе.

— Время ужина — пройдите в столовую, — последовало очередное распоряжение.

— Так мы же голые! — возмутилась Катя.

— В модуле достаточно тепло — в одежде нет необходимости, — равнодушно ответил Куратор.