Ксения почему-то оказалась по одну сторону проезжей части, тогда как её друзья спрятались в небольшом дренажном кювете на газоне по другую сторону. Там росли липы и стояли рекламные щиты. В их тени, в углублении, ребята вероятно рассчитывали временно укрыться, а потом незаметно убежать.

Покрутившись на смятом в лепёшку редакционном автобусе, танк уверенно направился в сторону коллег. Сквозь свои прицелы ночного видения обитатели боевой машины отлично видели цель. Они двигались прямо к лежащим в овражке людям, словно спички подрубая липы на своём пути. Одно дерево упало, второе с хрустом переломилось и повалилось прямо на броню. Возле третьего дерева танк снова начал крутиться, что-то перемалывая гусеницами, и крик оттуда доносился нечеловеческий! Не то вой, не то визг… До Ксении вдруг дошло, что давят её друзей. Вся дрожа, она не в силах была отвести глаз от происходящего. Танк накренился, и одной гусеницей пошёл по кювету, будто догоняя кого-то пытающегося уползти по дну овражка…

— Что это у вас, пулевое ранение?

Стас очнулся от тяжёлых мыслей и поднял глаза на задавшего вопрос юнца, в глазах шестёрки «Шныры» читалось не просто любопытство, а изумлёние, и ещё уважение.

— Нет, осколок, — коротко ответил капитан, тронув себя за шрам на груди.

— Где это вас?

— Далеко, — односложно сказал он, давая понять, что не расположен к разговору. Мальчишка смущённо потоптался, незаметно глянул по сторонам и тихо попросил:

— Я видел, как вы разминались, не научите меня каким-нибудь приёмам?

Стас с сомнением оглядел просителя. Однажды он уже имел глупость посочувствовать салаге — уступил ему свою койку, — а в ответ получил чёрную неблагодарность. И всё же поинтересовался:

— Как тебя зовут?

— «Скворец», — машинально назвался парень, густо покраснел и поправился: — То есть Коля Скворцов.

— Сколько тебе?

— Восемнадцать уже.

— Не буду спрашивать, за что сидишь: не моё это дело. Но лучше, Колян, не увлекайся воровской романтикой, — так легко увязнуть, выбраться потом будет нереально.

Стас с удовлетворением отметил ясные, неглупые глаза паренька, который кивнул в ответ.

— Хотите, я вам чаю принесу? — тихо предложил юноша, снова быстро стрельнув глазами по сторонам.

— Не стоит, Колян, ни на кого шестерить — держи фасон! Ты же Человек! И не связывайся с этими крысами. Потому что дружки твои — не люди, а самые настоящие крысы. Они будут притворяются корешами, впаривать тебе сказки про свои благородные понятия, но всё это фуфло для простачков. Они используют тебя и выплюнут.

К ним в вразвалочку подошёл «Шныра»:

— Зачем пацанчику уши полощешь? Ты же мусор! Тебе со своими псами-вертухаями надо держаться, а «Скворец», хоть и «фазан» ещё, но имеет желание авторитетным мэном стать.

— Оставьте его в покое, — не сдержался Легат.

«Шныра» ощерился гнилыми зубами, щёки и лоб его собрались в гармошку, отчего глазки, и без того мелкие, превратились в щёлки.

— Не гони волну, фараон. Ты тут никто! — сплюнул он.

— Сам не суши зубы, сявка! — переходя на уголовный жаргон, сурово отрезал Стас. — И не надо поднимать хай, ты ведь «Шнырь», то есть по-вашему «шестёрка, уборщик, прислужка». Под тобой ходить — ниже плинтуса опуститься.

— Братва, это что же! Какой-то мусор поганый будет у нас свои порядки устанавливать?! — в истерике обратился к камере униженный «Шнырь». Вокруг него тут же начали группироваться местные деловые.

— А давайте у самого пацанчика спросим, чего он хочет: к тебе, менту поганому пристегнуться? И быть с легавыми в «шоколадных отношениях»? Или «Скворец» желает остаться честным фраером? — предложил один из воров, и почти ласково обратился к растерявшему парнишке:

— Ну, бродяга, выбирай!

«Скворец» стоял, опустив глаза в пол, на висках его выступили капельки пота.

— Ну давай, кент, не косорезь — скажи мусору кто он есть! — науськивал его против капитана «Шныра». Мальчишка поднял на Стаса полные слёз, совершенно дикие глаза, и выпалил:

— Ты мусор поганый!

Стас лишь покачал головой. Зато выбор молодого «лепилы», — то есть представителя мелкой шпаны, не топтавшей ещё зону, но изо всех сил старающийся походить на крутых авторитетов, — вызвал одобрительный хор голосов блатных:

— Красавелло, всё верняк!

— В цвет, братишка!

— А ты, если ещё попробуешь «впрягаться» за кого-то или «взбухать», — заказывай себе саван и деревянный макинтош! — предупредил Стаса «Шныра», после чего похлопал молодого подручного по плечу. — Правильно, что не сменил масть: с мусором связываться, всё равно что с петухами на одном насесте кукарекать…

— Жаль, если он станет такой же крысой? — бросил им вслед Легат. Это было ещё большей ошибкой, — бросаться такими словами в его положение — смертельно опасно, да и глупо.