– Молодой фей! Будьте аккуратнее, вы могли опрокинуть священный сосуд!

Тот виновато понурился. Победил Глаяд. Гилли скорбно поджал губы и предложил сдать еще. Все махнули еще настойки и сдали по – новой. В конце гости уже не в состоянии были различить какую карту держат в руках, но все были так довольны! Деревья два раза еще стучали, им сказали, что сосуд пуст, после чего продемонстрировали гладкое железное дно.

– А мы, ик, улитку ищем! – сказала Зольда.

Деревья снова стали ломиться в окно.

– Они, ик, проводят? – спросила она зайца. Тот махнул пухлой лапкой, мол, конечно проводят!

– Тыгда я иду! – и она по кривой дуге стала пробираться к выходу. По пути она наступила на тролля, мирно съехавшего на пол после третьего стакана. Слабак! У них в Мухоморовке если парень пьет меньше двух литров священного напитка – он лузер!

– Мы с табой! – прополз по скользкому полу, не рискуя подняться, Шардак.

– Да, с тобой! – встал Глаяд из-за стола, попутно запихивая монеты в штаны. Те тут же выпадали, потому что катание на ежах не способствует их целостности. Принц не сдавался и совал их в совсем уж непотребные места. Теперь он, как заправский стриптизер, был полон всякой мелочи в трусах.

– Я жду вас завтра, друзья! Тем более, что нам нужно еще зелья! Вилли! Беги к старому Уроллу, скажи, что мы покупаем его мухоморы! Даже если они уже старые, трухлые и червивые! – Большой брат сорвался с места и с глухим хеканьем широкими шагами побежал к лепрекону, что жил недалеко от них.

Тем временем три тени, шатаясь, ходили от дерева к дереву. Пьяные деревья не соображали, кто это их трогает, и пинались корнями. Зольда дважды врезалась в землю носом, потом встала, воинственно уперла руки в бока.

– А кто здесь ноги потерял? – и как дернет за ближайший корень! Визг ударил по ушам. Пострадавшее дерево полетело вперед, сбивая как кегли своих собратьев.

– О! Дорога! – принцы подперли фею с двух сторон, и несвятая троица ушла по этому лесоповалу прямо на поляну с улитками.

– А где, ик! Где улитки —ик! – фея нагло шарила руками в рубашке Глаяда. Тот отбивался, опасаясь расплескать выручку из своих вместительных (как оказалось) трусов.

– Так вот же! – ткнул младший прямо в склизкий зад ближайшей, которую фея приняла за холмик.

– Она? – Зольда пнула холм. Улитка издала странный звук, не то чих, не то хрип, – Что с ней? Сдохла?

Ухватив ту за шею, фея стала ее трясти. Улитка стала обильно потеть, отчего феи стали зеленеть прямо на глазах.

– Фу! Бе! Пусти ее, Золя! Она от страха нам сейчас такое наслюнявит!

– А куда собрать это? – спросила Зольдя, зажимая нос рукой и в экстренные сроки учась дышать любым органом кроме природного.

– Дуда! – прогундосил младший, показывая фее бидон, который так и не выпустил из рук. Правда, нашел он его только благодаря испуганным деревьям. Те полегли очень удачно, освободив место собственной пьянки, где и валялся сей священный сосуд.

– А чем? – растерялась она. Огляделась, увидела что-то плоское, подняла.

Если и успела что-то подумать по этому поводу Плоская улитка, то нам это неизвестно, поскольку ее тут же утопили в вонючей слизи Шершавой улитки. Фея сноровисто собрала всю гадость до капли, немного не хватало до целого бидона. Тогда она еще раз пнула улитку, та и так была вся в стрессе и тяжело дышала.

– Давай, отслюнявь еще грамм сто! – та вытянула глазки на ножках, в них стояли самые настоящие слезы обиды. Зольда притихла.

– Да что ты в самом деле! Жалко тебе? – Шардак стал стыдить огромную гору с панцирем – рулькой на спине, – мы к тебе шли, знаешь сколько? Нам еще Славноморку искать!

Глазки моргнули, передвинулись с парня на фею. Обреченно кивнув, улитка немного сцедила своего слизистого продукта. Точняк! По самое горлышко!

– Ты ж моя лапа! – пьяно закричала фея и полезла в сумку. Что ей тут ведьмы давали? Может чем угостить такую хорошую улитку выйдет.