Но Надежда даже не смотрела в ее сторону – все внимание женщины было приковано к одному из ее конвоиров. Высокий, плечистый, не гибкий, как юноша, но и не массивный, как карикатура на богатыря, а как раз такой… Идеал мужчины, в общем. Незнакомый комбинезон из ткани странной фактуры – на ум пришло сравнение с брезентом и латексом одновременно – только усиливал контраст, выделяя его из толпы. Не помня себя, Надежда вскочила и метнулась к нему:

– Аскольд?

Знакомый незнакомец – тот самый, она не могла ошибиться! – чуть не споткнулся на пороге. Обернулся через плечо, скользнув по узнавшей его женщине взглядом – и вздрогнул, когда рядом раздался еще один голос:

– Аскольд? Но это… Аристарх!

Крепко сбитая шатенка медленно поднялась со своей койки, сделала шаг. Обернулась на чей-то смех. Это хихикала миниатюрная брюнетка с такими длинными волосами, что Надежда почувствовала зависть. Они окутывали ее фигурку, как пышное черное облако.

– Похоже, – отсмеявшись, промолвила она, – у этого типа много имен. Я знала его под именем Александра!

– А как, – Надежда обернулась к мужчине, – тебя зовут на самом деле?

В горле что-то болело и неприятно царапало при каждом слове, и говорить она старалась потише, так что боялась, что ее шепот не разберут, но мужчина ее понял.

– Асер, – коротко ответил тот. – Но это не играет роли.

– Почему? Если ты…

– Потому, что это не важно.

Его окликнули из коридора – явно не на унилингве, поскольку транслятор не справился с переводом, – и Аскольд-Аристарх-Александр-Асер буквально вылетел за порог. Дверь захлопнулась. Мигнула лампочка сигнализации.

В зале повисла тишина.

– Вот, девочки, мы и попали, – сказал кто-то. – И что теперь с нами будет?

– А то вы не знаете, – горько вздохнула девушка, которая опознала в Аскольде Аристарха. – Нас продадут.

– Как? Когда? Почему? – послышались со всех сторон голоса. Девушки придвинулись ближе. Некоторые выбрались из своих закутков. – Откуда ты знаешь?

– Подслушала. Кто-то из них буркнул – мол, хорошая партия. Качественный товар, можно неплохой куш сорвать.

– Продать, – повторила рыжая. – Как рабынь, да? Но ведь рабства не существует…

– На Земле. А мы, если ты не заметила, тут. Неизвестно, где! И здесь может быть, что угодно.

– Мы – рабыни? – брюнетка содрогнулась, крепко обхватив себя руками за плечи. – Еще чего не хватало! Чтобы я – и стала рабыней? Чтобы меня – и продали? Какому-то старому развратному старикашке? Да я его…Да он у меня…

– Зачем обязательно старому? – с непонятной интонацией протянула рыжеволосая соседка Надежды. – Может быть, он будет молодой. Высокий, красивый… благородный… вы разве не заметили, как тут с нами обращались? Осторожно! Значит, мы представляем определенную ценность…Значит, мы можем диктовать свои условия! Мы же женщины! А женщины испокон веков правили миром… и мужчинами. В конце концов, Роксолана тоже сначала была рабыней. А потом стала повелительницей целого мира!

– Мечтаешь о том же? – усмехнулась брюнетка.

– А что? Мечтать не вредно! Вредно не мечтать!

Она выпрямилась, расправив плечи, и сверху вниз посмотрела на своих товарок по несчастью. Несмотря на худощавое телосложение, рыжая выглядела эффектно. «Такую фигуру только на подиум», – отстраненно подумала Надежда. Сама она не считала себя уродиной, сколько помнила, лишь в подростковом возрасте ее пугала собственная внешность – особенно когда лоб, нос и подбородок были усеяны прыщами. Но потом они сошли, и преобразившаяся фигура яснее ясного дала понять – ее обладательница красива. Но эта рыжая… Да и все они тут, если посмотреть, были красавицами. Ни одной сколько-нибудь серенькой мышки. Да, у кого-то из местных похитителей отменный вкус.

«У Аскольда или Асера, как его зовут на самом деле, – подсказала память. – Судя по всему, он всех нас так… обрабатывал!»

– А вот я ни за что не покорюсь какому-то инопланетянину, – воинственно заявила брюнетка. – Пусть даже не мечтает! Пусть только попробует – сразу узнает, где раки зимуют! Я ему покажу. Я им всем покажу, как меня похищать! Я – свободный человек. У меня есть достоинство… есть чувства, в конце концов! Я…

Голос ее сорвался. Девушка схватилась за горло, в темно-карих глазах ее мелькнул страх. То, что случилось с блондинкой, еще было свежо в памяти остальных. Тем более что вот она, лежала рядом, не вступая в разговор, вытянувшись во весь рост и даже, кажется, не моргая.

Понемногу разговор увял. Пленницы переглядывались, перебрасываясь короткими словами. Разговаривать никому не хотелось. На все лады повторялся один и тот же вопрос: «Что с нами будет?» Надежда помалкивала.

– Как тебя зовут? – окликнула ее рыжая соседка. – Меня – Ярославна, – вскинула она голову. – Что? Красивое русское имя. Старинное. «Плач Ярославны» знаешь? Вот меня в честь той княгини и назвали… Что улыбаешься?

– «Ярославна» не имя. Это отчество, – сказала Надежда. – Твои родители что-то напутали.