Однако в нижней комнате, где к тому времени уже окружены иракцы, мы искали главаря – парня, который знал, где хранилась взрывчатка, у которого был доступ к боеприпасам для изготовления взрывчатки или оружия – ведь это оружие будет в итоге нацелено на американских солдат. Чаще всего его было несложно найти. Мы включали внутри какой-нибудь свет и вели его прямо к окну, чтобы парни снаружи, у которых были на руках разведданные, могли сравнить его лицо с полученными фотографиями.

Чаще всего фотографии были сделаны той командой, в которой я работал, и идентификация проходила моментально. Во время этого процесса бойцы SEAL обыскивали дом. Грубо говоря, проверяли, что иракцы, которые так внезапно были взяты дома под арест, не имели доступа к какому-нибудь оружию.

Именно в этот момент появлялись парни группы А-SEAL – суровые профессионалы, полные уверенности в своих намерениях и решимости довести допрос до достижения нужного результата. Превыше всего они заботились о качестве данных информатора, о бесценных знаниях, которые могли спасти жизни десяткам американцев. Снаружи для патруля обычно оставались три-четыре «морских котика», чтобы сдержать натиск неизбежно собиравшейся у дома толпы. Когда все было под контролем, то вместе с командой «A» мы допрашивали главаря, требуя, чтобы он проинформировал нас, где находилось убежище террористов.

Иногда мы получали адрес. Иногда – имена других главарей. Временами люди даже информировали нас о местонахождении оружейного склада, но это обычно включало денежную сделку. Если парень, которого мы брали под арест, оказывался особенно упрямым, мы надевали на него наручники и отсылали на базу для более профессионального допроса.

Но обычно удавалось узнать хоть что-то. Таким способом мы собирали все необходимые данные, чтобы обнаружить и вывести из игры тех, кто все еще боролся за Саддама Хусейна, несмотря на то, что его правительство пало, несмотря на то, что его войска были окружены, а страна была временно под американским и британским контролем. Это были опасные деньки, завершавшие формальный конфликт.

Мы стреляли с крыш домов, обыскивали машины на наличие бомб и в итоге научились сражаться как террористы, ночь за ночью, словно дикие звери, прокрадываясь по улицам городов и сел. Нет другого способа победить террористов. Нужно драться так же, как они, или тебя точно убьют. Именно поэтому мы так жестоко входили в дома, взрывали здания, сносили с петель двери и ураганом неслись вперед, действуя строго испытанными и проверенными методами спецназа, прочно засевшими в нас благодаря годам тренировок.

Потому что твой враг в конце концов должен бояться тебя, понимать твое превосходство. Этому нас учили там, на передовой Вооруженных сил США. Наверное, именно поэтому мы не потеряли ни одного бойца за все время моего пребывания в Ираке – потому что мы играли по правилам. Без ошибок.

По крайней мере, не было ни одной серьезной. Хотя я признаю, что в первые мои недели в Ираке мы стали примером небольшой оплошности после того, как нашли склад боеприпасов иракского мятежника. Мы патрулировали берег реки и услышали одиночные выстрелы, летевшие в нашу сторону с другого берега. Некоторые армейские командиры просто решили бы захватить склад и конфисковать боеприпасы.

Спецназ реагирует немного по-другому. Мы обычно ищем более простой и быстрый путь. Конечно, выбираем мы его не совсем наобум, вроде: «Хм… это должно подойти». Это должно быть что-то, входящее в основные рекомендации. Так что мы заложили свою взрывчатку в здание и потом положились на нашего бойца из EOD – службы по обезвреживанию боеприпасов. Он указал нам на место далеко позади здания, но некоторые бойцы сомневались, что мы отошли на достаточное расстояние.

«Все нормально. Оставайтесь на месте», – он был уверен. И тут эта груда бомб, гранат и других снарядов взорвалась, словно ядерная боеголовка. Сначала вокруг летали просто пыль и небольшие куски бетона, но взрывы становились все мощнее и мощнее, и куски стен и потолков от разрушенных зданий начали валиться на нас сверху.

Парни пытались найти любое убежище, прятались в машины, под машины, в канавы – куда угодно, только бы спрятаться. Один из наших парней прыгнул в Тигр! Мы слышали, как эти камни и глиняные глыбы падали сверху, стуча по крышам внедорожников. Чудо, что никто из нас не погиб и даже не был ранен тогда.

Внезапно все стихло, и я выбрался из машины, невредимый. Рядом со мной стоял наш маэстро сапер. «Красиво, – сказал я. – Все очень круто прошло, правда?»

Жаль, что рядом не было Майка Мерфи. Он придумал бы сарказм получше.

Мы работали почти три месяца в 5-й роте SEAL в окрестностях Багдада. Здесь мы ждали сражений, прочесывали городские улицы и отыскивали мятежников, где бы они ни прятались. Нам были необходимы все имеющиеся навыки, чтобы бесшумно двигаться по закоулкам кварталов, тихо окружать эти темные, чуждые перекрестки дорог и потом открывать смертельный огонь прямо посреди ночи.

Проблема была в том, что эти места чаще всего выглядели обычно. Но чем ближе ты подходил, тем отчетливее видел дыры прямо в здании. У некоторых домов сохранился только фасад, а вся задняя часть строения была взорвана во время бомбардировки США, когда наши войска преследовали смертоносного Саддама Хусейна.