– Хорошо, – нарушила я тишину, – признаю, вы не самый плохой отец в мире.

– Неужели? – холодно поинтересовался король.

Я вздохнула. Кажется, хранительница очага и ответственная за мир в семье из меня получается не очень. Вроде бы и отец с сыном примирились, и мелкий нахаленок передо мной извинился, но теперь супруг на меня гневается. Да что же такое, а?! Как я от этого устала.

– Я пойду к себе, – сил на выяснение отношений уже не было.

Король сел за стол и придвинул к себе бумаги.

– Я приду к вам позже. А пока мне нужно поработать, – сказал он, и глаза его знакомо блеснули.

Вот негодяй!

«Возьму и запрусь, – думала я в сердцах, – не зря же ставила на дверь задвижку!»

Но в душе я понимала, что вряд ли ею воспользуюсь. И, кстати, что он там говорил о курорте? Фейские острова? Эта фигура речи меня очень заинтересовала. Надо выяснить, эти самые курорты – местный фольклор вроде наших райских кущ и седьмых небес, или реально существующее место, куда со временем можно будет поехать отдыхать, поваляться в целебных источниках, сходить в фейское СПА, если оно, конечно, существует не только в моем воспаленном воображении…

Тем вечером задвижку я не закрыла. И следующим не закрыла тоже. Понятия не имею, зачем вообще я присобачила ее на свою дверь, когда существует такое важное условие брачного договора, как супружеский долг.

Я отдавала свой долг королю, он отдавал мне, и это было настолько упоительное занятие, что я вообще готова была отправиться в супружескую долговую яму. И не вылезать из нее. Или вступить в супружескую ипотеку под самые грабительские проценты! Кстати, мой муж оказался настоящим ростовщиком по части процентов. Где он только их с меня не получал… Так что теперь, если бы мне пришлось искать, куда посмотреть, чтобы не отвлекаться на неприличные воспоминания, проще было бы зажмуриться. Или выйти в коридор, поскольку только там мы… Ой… Нет, коридор тоже отпадает.

В общем, обменявшись долгами, мы расставались под утро. Муж шел заниматься своими государственными делами, я немного спала. Совсем немного, потому что нельзя же было и вовсе не спать. У меня и так под глазами залегли синяки от бессонных ночей, отчего лицо Ирады приобрело замечательно скорбное и кислое выражение. Видимо, она беспокоилась о моем здоровье.

Так сильно беспокоилась, что пару раз я застукала ее под дверью королевского кабинета, где мы на диване обсуждали некие срочные вопросы. Чтобы она понапрасну не изводила себя, я оба раза тут же отправила ее отнести обед драконышу прямо в алхимическое логово.

После этого я видела ее редко, она явно старалась не попадаться мне на глаза. И тут ее можно было понять. Я сама не рисковала заходить в лабораторию, помня свой предыдущий печальный опыт. Да никто не рисковал, кроме драконыша. Тот вообще был рад не пить, не есть и не спать, и вообще не покидать жуткое место, где все гремело и стреляло, и откуда периодически вырывались клубы разноцветного дыма. Поэтому приходилось несколько раз в день принудительно извлекать его из лаборатории, чтобы или уложить спать или покормить. Драконыш сметал все из тарелки, не особо обращая внимание на содержимое и задумчиво чертя пальцем на столе какие-то формулы.

Я даже не удивилась тому, что с редкими листьями, доставшимися такой высокой ценой, мальчишку оставили сражаться одного. Тут, похоже, иначе не умеют.

Интересно, когда бедного ребенка учили плавать, его просто бросили с обрыва в реку?

***

В конце концов магическое зелье было состряпано.

Гордый драконыш продемонстрировал его нам не где-нибудь, а в том самом огромном тронном зале, куда я явилась в свой самый первый день. Надо сказать, теперь, без полуобнаженных гурий, как в мой первый визит сюда, и без огромной толпы народа, как во второй, это место нравилось мне куда больше.

Просторный каменный зал со стрельчатыми окнами и арками, ажурными массивными колоннами и гигантским камином был залит светом тысяч свечей: в настенных кованых канделябрах, массивных витых жирандолях, в громадных люстрах, свисающих с высокого сводчатого потолка. Вдоль стен, одна из которых была сплошь увешана разнообразным оружием, стояли длинные ряды стульев с рельефной резьбой, и что приятно – пустые. Только мы с королем в самой парадной одежде восседали на тронах .

Наследник престола – слегка отощавший и бледный, но счастливый до невозможности – победно вышагивал через зал, неся перед собой кубок, в котором плескалось нечто противного бурого цвета. Надеюсь, на вкус оно лучше, чем на вид. Надежды, увы, не оправдались. Когда драконыш приблизился, и на меня ощутимо пахнуло болотом. Опять болото? Черт! Ладно мох, но это же был златолист! А воняет, как мох. Или наш папа опять пошутил?!

Я недоверчиво покосилась на магический напиток. Что-то, мне кажется, даже магии расхотелось. Кто знает, из чего оно выросло. Травка травке рознь. Некоторая вон на кладбищах растет. А эта, может, неспроста только у некромантов и осталась. К тому же неизвестно, что за рецепт драконыш в книжке вычитал. Может, там между строк вообще одни опечатки… Никто ж не проверял… Вдруг из этого самого златолиста, если его как-то неправильно приготовить, яд получается? Или, например, обычным людям его категорически нельзя внутрь принимать, только снаружи? А я проглочу и… пойду потом по коридорам народ пугать. Как те, из подвала.