– А он тебе сильно нужен?

– Вообще-то да. Сырье для вакцины гораздо проще выделять из живого зараженного, чем син… синтезировать с нуля, из нейтральной органики.

– Ни слова не понял. Ну давай его просто здесь оставим – потом вернемся за ним.

– А-а-а!.. – осуждающе посмотрел на меня Святогневнев. – А если он убредет куда-нибудь? Привязывать бесполезно – он за десять минут веревку перегрызет!

– Да я его потом найду!

– Или он кого-нибудь найдет, – продолжал упорствовать Святогневнев. – Не, Яшк, так не пойдет.

– Тогда давай закопаем, – деловито предложил я. – Быстренько. Свяжем покрепче и землей присыплем! Связанный он до-олго откапываться будет…

– А он не сдохнет? – с сомнением посмотрел на Игоря Игоревича Святогневнев.

– Так уже ведь сдох!

– Ну, даже не знаю… Ладно, давай! Только, чур, ты ко… копать будешь, а то я боюсь каких-нибудь червяков подцепить. Надо мной и так, вон, мухи вьются. Кыш, сволочи!

– Угу. Сочувствую.

Яму я вырыл очень быстро, пользуясь одними руками. Достаточно глубокую, чтобы в ней мог поместиться покойник, но не до такой степени, чтобы потом его не удалось откопать. Мы столкнули туда громко возмущающегося Игоря Игоревича, и я начал его закапывать.

Было во всем этом что-то… фантасмагорическое. Живой мертвец в деловом костюме и монстр, похожий на демона из глубин Ада, хоронят покойника где-то в самом сердце сибирской тайги. Причем покойник крепко связан, потому что изо всех сил старается из этой могилы выбраться.

Бред. Натуральный бред.

– А что с вещами делать? – растерянно осведомился Святогневнев, глядя на свой рюкзачище. И чего он туда навалил?

– Да брось ты их где-нибудь на травке… – лениво посоветовал я. – Если их сопрут даже здесь, я окончательно признаю, что Россия – страна воров.

Святогневнев что-то недовольно проворчал насчет того, что признавать-то буду я, а вещи-то его, но рюкзак оставил. Положил прямо на импровизированную могилку, из которой все еще слышались невнятные звуки.

– Э-э-э, Яшк, а ты не уст… устанешь меня ждать? – почесал в затылке он. – Я теперь не такой шустрый, как при жи… жизни, я от этого вертолета досюда часа три шел…

– Да я тебя донесу! – великодушно предложил я. – Одного тебя – тьфу!

– Тогда ладно, – успокоился он. – Только ты когти не выпускай! Или я у тебя на спине полечу?

Я немного подумал и решительно помотал головой. Сажать Святогневнева на спину мне решительно не хотелось. Мало ли – возобладают в нем инстинкты, цапнет меня сзади за горло…

Хотя нет, горло он не перегрызет, сил не хватит, а вот если, скажем, перепонку крыла, то сможет, если постарается.

Спасибо, обойдусь как-нибудь.

Я аккуратно обхватил его верхней парой рук за плечи, средней – за талию, а нижней – за бедра, и усиленно замахал крыльями. Лететь с грузом было тяжелее, чем налегке, но вполне терпимо. Похоже, своего предела я еще не достиг, я могу унести и двоих таких, как Святогневнев. Может, даже троих… хотя нет, троих лучше не будем.

– Лева, а ты разлагаться еще не начал? – опасливо осведомился я. На затылке у него виднелась разошедшаяся рана, затянутая довольно тонкой пленочкой.

– Нет, и не собираюсь… – рассеянно ответил мертвец, с интересом наблюдая за проносящимися внизу деревьями. – Вирус до предела замедляет разложение. И сыворотка тоже помогла… У меня даже раны заживают, хотя и очень-очень медленно… А что – пахнет?

– Не знаю. У меня обоняния нет.

– У меня тоже теперь нет… – вздохнул Святогневнев. – Товарищи по несчастью, значит… Смотри-ка, а вон уже и вертолет! Ну ты и шустрый, Яшка!

Я осторожно опустил мертвеца на землю и вежливо распахнул перед ним дверь в кабину.

Поляна выглядела точно так же, как и раньше, если не считать уродливой дыры в самом центре. В остальном ничто не показывало, что всего пару часов назад где-то там, в глубине, полыхал настоящий ад, преобразовавший научную базу «Уран» в братскую могилу для полутора сотен ученых. Впрочем, к этому моменту они все равно уже были мертвы, хотя некоторые все еще и двигались.

– Стартуем? – предложил я, залезая в кабину рядом со Святогневневым.

– Крылья све… сверни, а? – покосился на меня мертвец. – Я дверь не могу закрыть…

Я послушно сложил крылья плащом, и Святогневнев взялся колдовать с приборами. Я обратил внимание, что он нисколько не побрезговал усесться на залитое кровью сиденье. Может быть, просто не заметил, но скорее – не обратил внимания.

Вертолетный винт начал вращаться. Сначала медленно, потом все быстрее, быстрее, быстрее… Через некоторое время машина оторвалась от земли и начала подниматься в ночное небо. Святогневнев держал штурвал решительно, но не очень уверенно. К тому же он тихонько матерился.