У него отвисает челюсть. Она знает о просьбе брата и о том, что он отказал в ней всего несколько минут назад? И что еще хуже, она согласна проводить с Сетосом больше времени? Девушка, которая не желала быть вещью в гареме короля, которая порицала того самого принца Теории за то, что он поставил её в такое непристойное положение? Что сделал его брат, чтобы она так быстро передумала? Что он сделал всего за несколько часов, чего я не мог сделать за несколько недель? От ярости у него сжимаются внутренности. Он отступает на шаг, чтобы справиться со своим гневом.

— Что такого особенного в Сетосе, что вы хотели бы проводить с ним каждую свободную минуту?

— С каких пор вас волнует, как я провожу своё свободное время?

Грудь Тарика сжимается от ее слов. Но она продолжает:

— Вы ведь осознаёте, как благоразумно будет обучиться боевому искусству. К тому же, ваш брат не так плох, как я когда-то думала.

Чем больше времени она будет проводить с Сетосом, тем больше вероятность, что она поддастся его обаянию, его мастерству в соблазнении женщин. Только через мой забальзамированный труп.

— Ответ — нет.

— Почему?

— Оставьте это, Сепора.

— Я заслуживаю ответа. Почему вы не позволяете мне найти своё счастье?

— Счастья? В чем я вам отказывал? — недоверчиво говорит он. — Я рисковал своей репутацией, чтобы дать вам то, что вы хотели. Всё, о чем вы просили, я дал вам. Вас должны были выпороть больше раз, чем у меня пальцев на одной руке!

— Значит вы отменили одно наказание и дали другое!

— Вы ведете себя иррационально. Вы ведь понимаете истинные намерения Сетоса. Видимо, вы понятия не имеете о его натуре.

Она скрещивает руки.

— Вы — Лингот. Вы заметили что-то неладное? В сообщении, что он посла вам? Он что-то исказил?

Он мог бы солгать. Ему очень этого хочется. Сепора — не Лингот, и он легко может сказать ей, что с просьбой Сетоса что-то не так. Но он не сделает этого. Сетос считает, что Сепоре необходимо обучение и что они «понравились» друг другу. Он вздыхает.

— Нет. Сообщение было написано искренне.

— Значит это улажено.

— Когда вернется Рашиди, вы ему понадобитесь. Вы даже ещё не начали осознавать весь объем своих обязанностей.

Да, это вполне правдиво. Хотя Рашиди предпочел бы позволить ей проводить все время с Сетосом, чем полагаться на нее, как на помощницу.

— Рашиди меня ненавидит.

— Иногда он чрезмерно раздражителен.

— Ну хорошо. Я попрошу разрешения у Рашиди.

Чёрт. Рашиди даст разрешение быстрее, чем смог бы отправить ее обратно в гарем.

— Рашиди не в праве это решать.

По крайней мере, больше нет. Он снимает головной убор и проводит рукой по волосам.

— Значит, значит вам нравится Сетос? За несколько часов он изменил ваше мнение о нем?

Она делает шаг назад. Осознание поражает его, словно стрела. Он выбрал правильную линию допроса, чтобы загнать ее в угол и освободиться из него самому.

— Он же вам нравится, верно? — настаивает он.

— Да, — говорит она, выпячивая подбородок.

— Ложь, — он подходит к ней. Она пытается отступить, но он хватает ее за руку и удерживает на месте. — Скажите мне, что он нравится вам так же, как нравитесь ему вы. Убедите меня, Сепора.

— Он — хороший человек.

— Ему пятнадцать. Едва мужчина. Почему? Почему он? — он притягивает ее ближе. Ее дыхание становится учащенным и поверхностным. Этот разговор истощает их обоих, подталкивает к краю, который они не могут позволить себе переступить.

— Скажите, вы любите принцессу Хемута? — спрашивает она с отчаянием в голосе. — Скажите, что хотите жениться на ней.

Принцесса Хемута? Какое это имеет отношение к делу?

— Я не скажу этого. Я не могу.

Он никогда не сможет это вымолвить. И это никогда не будет правдой.

— Но вы все-таки женитесь на ней.

Ей это не нравится. Настолько, что ее губы дрожат, когда она говорит. На самом деле дело всё в этом? Она хочет скрыть свою ревность разоблачив его собственную? Надежда охватывает его, расправляя крылья.

Сепора ревнует к другой женщине. Просто смешно. Он должен покончить с этим безумием. Он должен освободить их обоих от этого напряжения.

— Та, кого я хочу, не принцесса Тюль, Сепора.

Под остатками серебряной краски ее губы красные, разгоряченные разговором, страстью их спора. Он хватает ее за другую руку и тянет к себе. Она сопротивляется, но он не позволит ей вырваться.

— Отпустите меня, — говорит она, но уже прекращает бороться.

— Никогда.

Его рот накрывает ее. Сперва она сопротивляется, но это длится всего мгновенье, прежде чем тает на его груди. Поцелуй Сепоры совсем не такой, как он себе представлял.