— Ку-ку, — произнес Антон у него над ухом. — Колеса-то сперли, Николай Михалыч!

Водитель мигом проснулся и сел. На вид ему было лет пятьдесят: лысый, с маленькой острой головой и сросшимися бровями. Он оказался таким длинным, что головой почти уперся в потолок.

— А, это вы, Антон Евгеньевич!

— Шутка, — без тени юмора объяснил Иванов и открыл для Ани заднюю дверцу: — Прошу.

Секунду помедлив, она нырнула в притемненный салон машины. Ей было очень не по себе. Что за организация? Что за работу ей хотят предложить?

Мягко заурчал мотор.

— Куда едем, Антон Евгеньевич? — спросил водитель.

— Давай в «Подберезовик», — усаживаясь рядом с ним, ответил Иванов. — Мы пообедаем, и потом ты отвезешь девушку, куда она скажет.

— Есть такое дело.

«Мерседес» мягко покатил по Волжскому бульвару, быстро набирая скорость. По сравнению с ее «Фордом» это была, конечно, машина куда более высокого класса. Один салон чего стоит.

Минут через двадцать они сидели в крохотном ресторанчике «Подберезовик» и кушали отличный люля-кебаб. Тихо играла музыка, и вкусно пахло жареным мясом, а у самой дальней стены лежал на полу кусок березы толщиной в два обхвата. Для декора, что ли? И где они только такой отыскали? Кроме них, тут больше никого не было.

— Хочу сделать вам одно предложение, — сказал Иванов. — Времени у меня мало, поэтому сразу прошу прощения за натиск. Если что будет непонятно — спрашивайте, не стесняйтесь. Вы можете принять его, можете не принять — на наши с вами финансовые э-э взаимоотношения это ни в коей мере не повлияет. Понятно, что я имею в виду?

— Очевидно, что двести тысяч вы обратно не заберете, — отозвалась Аня. — Хотя непонятно почему.

— Их уже триста, — кротко уточнил Иванов и потянулся за хлебом.

«Бл-лин! — подумала Аня, чувствуя нарастающее раздражение. — Вот же придавили!»

— Вы так и будете каждый день сбрасывать мне по сто тысяч? — поинтересовалась она невинным голосом. — А вдруг я откажусь от вашего предложения?

— Вы производите впечатление умного человека, — улыбнулся Антон Евгеньевич. — В противном случае, мы не остановились бы на вашей кандидатуре.

«Вот оно как! — удивилась Аня. — Значит, они не просто так подрулили. Значит, у них было что-то вроде кастинга».

— А можно узнать, кто вы такой, Антон Евгеньевич? А то как-то неконгруэнтно получается. Вы про меня все знаете, а я про вас — ничего. Так нечестно.

— Согласен, — кивнул Иванов. Он отодвинул тарелку с остатками люля, промокнул губы салфеткой и налил себе минеральной воды. — Как пишут в романах, Анна Егоровна, вы все узнаете в свое время. Не обижайтесь, пожалуйста, но, честное слово, так оно будет лучше. — Аня хотела было спросить: «Для кого?», но не спросила. — Сразу скажу, что от вас потребуется некоторая коммуникабельность, не более того. Никаких э-э… — он сделал неопределенный жест над столом, — никаких особых услуг, как вы, наверное, подумали. Речь пойдет о моей жене…

— О ком?

— Речь, Анна Егоровна, пойдет о моей жене, — отчетливо повторил Иванов и взглянул на нее в упор. Ане не понравился его взгляд: расплывчатый, неопределенный. С каким-то затаенным подтекстом. Если глаза — это зеркало души, то тут есть над чем подумать. — Напрашивается резонный вопрос: при чем тут моя жена?

— Напрашивается, — согласилась Аня.

— Сейчас я вам все объясню. Она живет в загородном доме — это сорок километров по Ярославскому шоссе. Целыми днями одна и одна. Ей нужна помощница по хозяйству, а попросту говоря, человек для компании. По лесу погулять, книжку почитать… Делать там особо нечего: уборкой, приготовлением еды и прочими вещами занимаются специальные люди, так что эта сторона вас касаться не будет.

«Помощница по хозяйству? — Аня ожидала чего угодно, вплоть до самого что ни есть изврата (денежки-то немалые), но чтобы помощницей по хозяйству… — Абзац какой-то!»

Испив «Боржома», Антон продолжил:

— Жена моя — человек непростой, но вполне сносный, если не обращать внимания на некоторые ее… ну, скажем, капризы… Пока все понятно?

Она хотела было спросить, что это за капризы, но передумала, испытывая чувство, подобное большому облому. А она-то думала… Нет, ерунда какая-то, — с какого такого, спрашивается, крыльца широко известная в узких кругах журналистка Анна Зотова должна идти в помощницы по хозяйству к жене А.Е. Иванова? Опять же — деньги… Чего-то он темнит, этот Иванов.

— Разумеется, я хорошо понимаю, — следя за выражением Аниного лица, заговорил далее Антон, — что вы, мягко скажем, обескуражены. Потому что тут явно не сходятся концы с концами, правда же? — (Аня усмехнулась). — Это совершенно очевидно, и я не делаю из этого тайны.

— Мудро, мудро, Антон Евгеньевич! — не сдержалась она.

— Потому что то, о чем я вам сказал, — это лишь повод для того, чтобы неотлучно находиться при Клене. Ее так зовут — Клена, от слова «клен». — Иванов достал пачку «Ротманса», чиркнул зажигалкой.