Когда объявили ужин, Кинг послал за своей едой одного из своих подручных. Я прошла к столовой, достав из кармана свёрток с таблеткой и высыпав содержимое в свою руку. А потом старалась не нервничать, наблюдая за тем подручным Кинга. Здесь был некий конвейер: из кухни на стойку ставили три подноса в ряд, заключённые поочерёдно брали по одному подносу. Когда подручный Кинга стоял четвёртым в очереди, я дождалась очередную партию и высыпала порошок на еду третьего подноса. Порошка было мало, и его цвет сливался с цветом еды. Вскоре поднос забрал подручный Кинга и вернувшись к столу, поставил поднос перед Кингом, тот приступил к ужину. Его подручные не ели, то ли они это делают отдельно от него, то ли питаются чем-то другим - уж не знаю. Эта таблетка немного дезориентирует его, но не вырубит и не заставит чувствовать нечто неладное. Просто он решит, что у него мигрень разыгралась, захочет полежать, отдохнуть. Его не будет сильно рубить, усталость только навалится. Знаю, это подло - я собираюсь придушить ослабленного врага, но, что же делать? Я - женщина, я слабее его, как ни крути. Мне нужна фора. Если бы можно было его ударить пару раз, то я бы обошлась без таблеток, но мне нельзя его бить - никаких синяков, ссадин, царапин.

После ужина заключённые ещё полчаса прогуливались по площадке, я прочитала по губам, как Кинг и его банда готовит побег...

– Даже, если мы сбежим, - проговорил один из заключённых, - нас потом найдут. Это ведь визардианская тюрьма, и искать нас будут агенты!

– Они восемнадцать лет не видели меня под своим носом!
– огрызнулся Кинг. Между прочим, у него разыгралась мигрень. Хоть он и весьма резво себя вёл, он постоянно жмурился и растирал висок, свет его раздражал, шум тоже. Когда он уединится в своей камере, то его разморит совсем.
– Так что не рассказывай мне о «гениальных» агентах. Будто ты не знаешь, сколько преступников не занесено даже в базу управления.

Как интересно... их действительно так много? И куда же, вправду, смотрит Укус?! Он ведь наблюдает за всеми жителями планеты!

– Но, в конце концов, они тебя посадили...

– Не они! Это сука Селин сделала! И лишь потому, что знала, где искать меня. Я сам спалился. Больше она меня не найдёт. Свалим из этой страны и устроимся там, где нет этой грёбанной Сандерс!

ХА-ХА-ХА! Зашибись, я вовремя, скажу я вам. Милые мои, любимые, злодейчики - вы такие одинаковые, предсказуемые. И месяца не прошло, он уже вернулся к своим делам, готовит побег, чтобы создать новую банду...

В половину девятого по громкоговорителю сказали расходиться по камерам. Заключённые пошагали к своим «комнатам». В подследственную зону Мишель входила камера Кинга - поэтому я и выбрала её. У Кинга была двуместная камера, но на данный момент - так уж получилось, он жил в ней один. Она была последней в ряду. Заключённым даётся пятнадцать минут на подготовку ко сну. Затем охранники проводят вечернюю проверку, в десять часов охранники запирают камеры и выключают свет. В этой тюрьме специально замки запираются не через электронику, чтобы нельзя было взломать компьютер и отворить целый ряд заключённых.

Кинг уже не очень хорошо себя чувствовал во время вечерней проверки: сидел на кровати, кривясь и растирая виски. Я произвела проверку по всем уставам местной охраны. Когда объявили отбой, я закрыла все камеры, а камеру Кинга - нет. В его замке я провернула ключ и закрыла дверь, а потом беззвучно провернула ключ обратно. Закупив точно такой же замок, я очень много практиковалась, чтобы научиться прокручивать ключ в этом замке практически беззвучно, быстро, но спокойно, не вызывая подозрений со стороны. Главное - отточенность. Когда ты мысленно высчитываешь каждую секунду, прежде чем сделать что-либо, всё идёт по плану.

Отошла от камеры, мысленно считая шаги и секунды, дошла до рубильников, выключила свет на этаже. Эти рубильники были не в свободном доступе, они находились в коробке, которую можно открыть при помощи ключа на связке охранника. Рубильники находились в коридоре, между туалетом со свободным доступом и дверьми, ведущими в служебный коридор. Чтобы пройти эту дверь надо магнитку приложить - от неё сигнал идёт бригадиру смены.

Исполнив свой долг, я прошла в туалет. Там нажала кнопку, скрывающуюся в круглом креплении бейджа. В этот момент видеонаблюдение мигнуло на секунду, а потом пошла запись. Компьютеры тюрьмы строгого режима невозможно взломать, если ты не агент Укуса, имеющий доступ к ним, и у тебя есть повод зайти в систему. У меня четыре минуты - максимум, если я задержусь ещё хоть на минуту, это вызовет подозрения. Я достала из кармана штанов перчатки, что стащила в столовой, надела. Затем достала майку из-под ремня, намотала её на одну руку. Шагнула к двери, поднесла руку к ручке и... замерла. Что я делаю? У меня последний шанс, чтобы остановиться и не совершить умышленное убийство. Последний шанс на то, чтобы остаться самой собой, не уподобиться Кингу. Отпустить его? Простить его? Я уже не так уж и зла на него, на самом деле, возможно даже, я его простила. Ведь он не виноват в том, что у него с головой не всё в порядке. Я всегда умела... отпускать ненависть к своим врагам. Может быть, я сама социопатка? Дело не в личных счётах: просто я не вижу иного способа обезопасить этот мир от него. Он сбежит, скорее всего. Возможно, его застрелят при попытке, но что если нет? Что если он сбежит со своими дружками-амбалами, найдёт тех, кто остался ему верен, и они продолжат свои тёмные дела? Уже в другом месте. И Кинг станет злее, он станет хуже, ведь уже ничто не будет его останавливать. Что если он устроит нечто масштабное? Крупный террористический акт, свержение правительства? Его новые жертвы будут на моей совести. Или его убийство будет на моей совести. В любом случае, мне уже, наверно, не видать рая. Я давно уже запятнана, я давно уже грешна. Наступит час, и я поплачусь за свои грехи, знаю. Так должно быть, это правильно. Неважно, насколько чисты были твои намерения, когда ты возомнил себя Богом и лишил жизни человека. Благими намерениями вымощен путь в ад...

Я размеренно вздохнула. Время идёт, оно не резиновое. Я должна решить, какой грех взять на душу. Решить сейчас! Кого я обманываю? Я ведь уже решила. Я уже много раз думала обо всём этом, и я знаю, что это не правильно и правильно одновременно. Я должна сделать это во избежание будущих жертв. Я должна соблюдать хладнокровие и спокойствие, иначе всё полетит к чёрту.

Собрав волю в кулак, я вышла из туалета. Камеры с заключёнными располагались по обе стороны коридора, так что, те, что напротив, могли стать свидетелями того, как я подхожу к камере Кинга или выхожу из неё. Именно это я проверяла во временной петле в автобусе, высчитала и запомнила точное время, когда заключённые по тем или иным причинам меня не увидят. Покинув уборную, я не спешила выходить из-за угла, сверяясь с часами: укладываюсь пока. Прошла к камере Кинга, тихонько отворила дверь, а она даже не скрипнула. Всё время я размеренно дышала, не отвлекаясь на посторонние мысли. Таблетка действовала: Кинг лежал на боку на койке, далеко не сразу поняв, что в камере кто-то есть. Я уже успела к этому времени прикрыть за собой дверь и намотать второй конец майки на вторую руку.

– Привет, босс, - сглотнув, шепнула я. Он заторможено шевельнулся, наверно, даже не понимая, насколько всё это реально. Кажется, у него двоилось в глазах. Он изумлённо буркнул моё имя, но больше ничего сказать не успел. Я метнулась на него, накинула майку ему на шею. Чуть сдвинула мужчину с койки, натянула удавку на себя, делая необходимый наклон гематомы. Кинг стал задыхаться, барахтаться, но я застала его врасплох, и он был ослаблен, да ещё и шокирован. Он уставился на меня снизу вверх огромными глазами, а я не могла видеть их. Запрокинув голову назад, я закрыла глаза.
– Увидимся в аду...