Вообще-то идти одной за водой мне не хотелось. «Вообще-то давай без вообще-то», – говорит моя мама на каждое мое «вообще-то». Так что я отправилась за водой. На ведре было написано «Пасека Дитрих, Правен 7». А под надписью – пчела с таким же ведром. Право, обязанность, долг, подумала я. Край ведра, как мне показалось, был немножко испачкан чем-то красным. Плохо вытерто. Неужели там была кровь? Она что, из Правена? И где этот Правен находится?

В таких размышлениях я двигалась в ту сторону, откуда постоянно слышался плеск, который я заметила еще ночью. Не мог же это быть писающий слон. Слон бы уже давно все выписал из себя и лежал сдувшийся, как коврик у кровати. Но пахло действительно мочой или чем похуже.

Идти надо было мимо домика, куда мы сложили свои сумки. С утра там всё выглядело так, будто кабаны потанцевали. В общем, кошмар для следопыта: взволнованные девчонки, шесть – в трекинговых ботинках, одна – в конверсах. Разобрать хоть что-нибудь было практически невозможно. И тут мне захотелось, как будто в комиксе, протереть глаза и взглянуть еще раз. Что это? Это был не мираж? Это же наши сумки! Сонно лежат как миленькие, привалившись друг к другу. Прямо на виду. Следы вокруг подтерты. Значит, здесь кто-то прибирался. Подчищено до самых кустов за домиком.

Я быстро глянула в свой рюкзак: всё ли на месте?

Что всё это такое? Дело рук сатанистов-кроликодавов? Они всё еще где-то рядом? Представляю себе, как они ухмылялись, занимаясь всем этим, – так что брекеты сверкали на солнце. Только зачем им было исправлять собственные надписи? И почему они не украли сумки? Могла ли Бея устроить все это, пока якобы собирала грибы?

Я стала бы настоящим гигантом в глазах всех, если бы объявила, что наши вещи здесь. Хотя чего уж, гигантом я была и так. Я вспомнила, как Иветта Три Лошади назвала меня «маяком», и снова тут же покраснела. На этот раз от ярости.

Я просто расскажу об этом Рике, а она объявит всем. Надев спортивную куртку с эмблемой добровольной пожарной дружины города Берница, я пошла дальше. Мне же надо было воды принести.

Писающий слон, судя по всему, стоял за следующим корпусом. Я шла на звук, мимо стрекочущих сверчков и чирикающих птиц. Только урчание тише не становилось. Потому что теперь это был мой живот.

Перед таким же длинным корпусом, как кухонный блок, из земли торчала водопроводная труба. Метра четыре длиной, загнутая, словно плоские ворота из какой-то еще не изобретенной спортивной игры. Плоскобол. Из трубы торчало восемь кранов. Из двух постоянно текла вода. На земле уже образовалась солидная лужа, почти пруд. Некоторое время я просто стояла с ведром в руке, а потом решилась. Быстро сняла ботинки и штаны, попробовала ногой, насколько холодная вода. Она текла глубоко из-под земли, и в ней как будто купался ночной холод. Я тут же вся покрылась мурашками, до самых подмышек. Чтобы добраться до кранов, пришлось идти вброд по колено в воде. Закрутить эти чертовы штуки у меня не получилось, сколько я ни старалась. Вот блин! Выглядело все так, будто кто-то бил по ним молотком. Кое-где были видны серебристые царапины.

Я было уже сдалась и хотела выйти из пруда, но тут моя нога отдернулась быстрее, чем голова успела что-то осознать.

Там что-то было.

В воде.

Мягкое.

Большое.

Я взвизгнула, сделала шаг и… снова на это наступила! Что бы это ни было! Там что-то лежало. Или кто-то… Мне хотелось убежать, но на этот раз голова оказалась быстрее ног. Я развернулась, поскользнулась и чуть не грохнулась. Угодила рукой в воду, тут же поднялась и рванула. Схватив штаны и ботинки, я понеслась к кухонному блоку. Там уже никого не было, и я понеслась дальше…

Посреди лагеря я остановилась, чтобы перевести дух. Для начала – надеть штаны и ботинки. Может, я наступила на Инкен? Или это Мимико? Куда они обе пропали? Не могла же Инкен просто так бросить нас здесь одних. Почему там течет вода? И что это за фокус с нашими вещами?

Когда я наконец увидела остальных девочек, они стояли кружком и рассматривали что-то посередине. Что-то или кого-то. Я остановилась и для начала набрала воздуха… И тут услышала голос Инкен:

– Это опята, Фрайгунда права. И вообще никакие грибы не следует есть в сыром виде. – В этот момент я увидела ее голову. Ее как будто приклеенную прическу.

– Воду принесла? – спросила меня Бея.

Я оглядела себя. В руке у меня было пустое ведро с нарисованной пчелой.

То, что собрала Бея, мы есть не стали. Всего два дня спустя из такой добычи Рика приготовила бы отличный ужин. Но в тот момент мы всё выбросили за забор. Животным.

У Инкен были банки с вареньем и медом и мини-упаковочки ливерной колбасы. А еще булочки, но тоже очень маленькие.

Она говорила и говорила, а мы сметали одну крошечную булочку с колбасой за другой. Я вспомнила, где видела такие кукольных размеров булочки раньше. Как-то мама приносила похожие из отеля. Там отменили какую-то конференцию, и поэтому булочки в буфете не пригодились.

Инкен отвечала на вопросы, которые нас волновали, не дожидаясь, пока мы их зададим. Мимико – да, у нее некоторые симптомы были еще прошлой ночью. Ее вырвало сразу по приезде. Родители на что-то такое намекали. Наверняка ее забрали.

Точно ли это известно, спросила Антония.

– Наверняка, – сказала Инкен. – Ее родители не хотели подписывать согласие на то, чтобы Мимико ехала в лагерь без мобильного телефона. С ней ничего не случится. У нее же есть телефон! – и она рассмеялась своим тюленьим смехом. Но в глазах смеха не было.