Очевидно представленная мне алфатина, была танцовщицей, из тех, кто умел работать над собой, и потому её тело было без неестественных излишеств: спортивная, крепкая фигура с многообещающим размером груди.

Я едва кивнул в знак приветствия, чем вызвал её удивление. По их понятиям мужчине уже повезло при знакомстве с представительницами генетического великолепия, и я должен был просто рассыпаться в комплиментах.

– Вы давно живёте в Агидели? – Она цеплялась за Буйвола, но придвинулась ко мне, выставляя грудь.

– Пару лет.

– А где жили раньше?

– Вы интересуетесь, не был ли я в Варберге? Был год назад.

– Как вы узнали, что я из Варберга?

Я промолчал.

– Ну же Майкл, ответь ей, – Атакующий не сдержал усмешку, он поощрял интриги, как всякий прирождённый политик.

– Ранний билингвизм проявляется тройственно, в вашем случае отражается в мелодике вопросов, судя по тому, как вы спросили, ваш родной язык немецкий, отсюда я узнаю Варберг, единственный, стопроцентно немецкоязычный город.

– Может в моей семье говорили на этом языке?

– Такой вариант был, но я отказался от него потому как в Федерации вы не долго; немецкий и русский других языков вы не знаете. Учитель говорил с вами на русском, друзья и тренер на немецком, семьи не было. Я уже встречался с клонами для корпорации Russische Unterhaltung. Спецзаказ две тысячи триста девяносто шестого года.

– Он прав, Чеми? Тебе ведь двадцать? – Она потрясённо кивнула.

– Буйвол, кто этот человек? Почему я раньше его не видела?

– Обычно Майкл очень занят, он представитель Совета, путешественник, исследователь и непревзойдённый скептик. Сегодня исключительный случай, когда мы имеем возможность пообщается неформально с такой феноменальной личностью.

– Поверьте, Атакующий сильно преувеличивает мои качества.

– Бросьте, рядом с вами двумя, я просто бездарность, лишённая всяких талантов. Вот Чеми например, настоящий бриллиант.

Я вопросительно поднял бровь, и Буйвол пошёл в атаку:

– Ты должна продемонстрировать свою красоту на сцене, Дорогая.

Она польщённая сделала вид, что растерялась.

– Просим, Чеми, – настаивал губернатор, – порадуй нас своим мастерством.

– О-о-о, но выступление сегодня не обговаривалось, я просто в эскорте.

– Прошу, я уверен наш друг Майкл будет необычайно счастлив.

Ещё немного уговоров и танцовщица удалилась. Губернатор пригласил меня сесть за его стол, рядом с его переполненной тарелкой появилась чистая.

Голограмма цветущего сада в центральной части зала сменилась светом трёх десятков прожекторов, музыка, отдалённо напоминающая микс африканских барабанов и техно, заполнила помещение. Девушка, переодетая, уместней сказать «раздетая» в абсолютно открытый наряд, манящей походкой прошла мимо, остановилась, замерев на четыре такта, манящим движением развернулась, прожгла меня пламенным взглядом и начала движения чувственного танца.

"Ну, да! Не обговаривали?! А костюмчик у тебя всегда с собой?"

Лёгкое, отточенное движение бедром, руки привлекающие внимание к выражению страсти на лице и всё тело словно наполнилось музыкой и смыслом, смыслом который стал понятен каждому. Танец набирал темп, расстояние до меня уменьшалось и к концу представления ни у кого не возникло сомнения, кому она посвятила этот шедевр.

После банкета я возблагодарил за её талант дважды:

– Нужно принять «Дезир», – прошептала она, уверенная, что удовольствие может быть только в таблетках.

– Не надо, – я воспользовался преимуществом бессмертного тела и, заменив капсулу со стимулятором своим влиянием, довёл её до оргазма. Девчонка была тёплой и мягкой, приятно сознавать, что технологии иногда ошибались, и среди сплошного безобразия, ещё могли «получаться» приятные штучки.

Она уселась, лицом ко мне, потом откинулась назад и, приподняв бёдра, сделала мостик сверху меня. Прогнувшись в спине и прижимаясь затылком к самым лопаткам, затейница принялась ртом заводить меня снова, предоставляя мне возможность сделать то же самое. Я гладил её тело, но обошелся без поцелуев.

В её руке звякнул фурашат, небольшой эротический сувенир с двумя звеньями, заканчивающийся причудливой кисточкой и миниатюрными колокольчиками.

И совершенно приватный танец, под звон колокольчиков, кисточка фурашата, управляемая её внутренними мышцами, исполнила в десятке сантиметров от моего лица.

«Да ты ж искусница!» – И тогда я воздал её изобретательности во второй раз. Телу тренированной алфатины поддавались неописуемые позы. Умелые толчки и сладкий стон, меня накрыло волной удовольствия, она распространилась от крестца до плеч и на миг, за который потерял контроль над собой, я сдался наслаждению, выдыхая: «Есения!», – чтобы опять сгореть от ярости после.