– Как долго она будет содержаться в таких условиях? – тут же уточнил один из стражников, видимо главный в этой тройке. Судя по тому, что уточнения преступления не последовало, они все прекрасно слышали. Это только кажется, что стража и слуги глухи и немы. Когда надо, они оказываются ценными свидетелями.

– До решения ее величества. Исполнять.

– Так точно, – два мужчины подошли к замершей посреди зала герцогине и подхватили под руки.

– Нет, вы не имеете права, – взвизгнула та, отмерев, и попыталась вырваться из рук стражников, правда безуспешно. – Я буду жаловаться королеве! Вы что, не знаете, я герцогиня Дешински! Немедленно отпустите меня!

Крики удалялись по мере того, как стража продвигалась вглубь дворца.

– Что с ней теперь будет? – через какое-то время решилась озвучить общую мысль девушка лет восемнадцати. Камилла отметила, что этой фрейлины не было, когда она покидала дворец для поездки домой. – Ее казнят?

При последнем слове все вздрогнули – девушка озвучила общую мысль, пугавшую всех фрейлин.

– Будет так, как распорядится ее величество Анна-Виктория, – тихо произнесла первая фрейлина двора. – Можете не беспокоиться, штрафы за нарушение траура сохранятся, и более жестких наказаний не последует, – женщины тихонько выдохнули. – Но я прошу завтра придти в соответствующем виде, все-таки похороны короля, – продолжила Камилла, – иначе кто знает, какие у этой истории могут быть последствия для всех вас.

Обрадовав все таким предупреждением, первая фрейлина покинула зал.

Отойдя на несколько шагов от дверей и свернув за угол, девушка прислонилась к стене и схватилась за какой-то декоративный выступ. Ноги дрожали, и Камилла простояла так несколько долгих минут, пока не успокоилась. Скажи ей кто, что в один прекрасный день она будет так обращаться с фрейлинами, многие из которых стоят куда выше нее, да еще и прикажет поместить одну из женщин, по возрасту ровесницу ее матери, под охрану, девушка бы никогда не поверила. Жизнь оказалась куда более непредсказуемой. И теперь первая фрейлина и, по совместительству, подруга королевы надеялась, что никто не заметит, насколько она сама напугана всем случившимся. Иначе ей конец.

Немного придя в себя, Камилла поспешила в свои комнаты. Не хотелось, чтобы ее кто-то застал, а девушка понимала, что долго оставшиеся в зале дамы там не пробудут. Значит, надо как можно скорее скрыться подальше. Немного поплутав по коридорам, первая фрейлина вошла в жилое крыло. Из одной комнаты, со стражей у дверей, доносились какие-то непонятные звуки, но Камилла не стала подходить и разбираться. Свернув в противоположную сторону, она вошла в отведенные ей комнаты. Немного постояв, девушка прислушалась, но из покоев королевы не доносилось ни звука. Тогда она сбросила туфли и пошла в свою спальню.

Едва за герцогиней Дешински закрылась деверь, женщина принялась колотить в нее руками и ногами, ничуть не заботясь о сохранности маникюра и новых туфелек, угрожать страже всевозможными карами и призывать Созидательницу. Периодически с уст женщины слетали такие выражения, которые приличной даме не полагалось знать. Впрочем, буйствовала бывшая фрейлина не долго. Поняв, что ничего таким поведением не добьется, она успокоилась и упала в кресло. Однако, долго сидеть ей не пришлось. Минут через пятнадцать распахнулась дверь, и в комнаты вошел герцог фог Дешински. Несколько долгих секунд он глядел на свою жену, потом бросил короткое:

– Дура!

– Что? – взвилась из своего кресла женщина. – Что ты себе позволяешь?

– Идиотка, – припечатал он.

– Немедленно извинись, – женщина истерично топнула ногой, но густой ворс ковра испортил весь эффект, заглушив звук.

– Видит Созидательница, я долго терпел твою беспросветную глупость. Когда я только женился на тебе, я думал, что ты еще молода, со временем поумнеешь и перестанешь вести себя как последняя дура королевства. Когда на свет появились наши дети, ты, вроде, изменилась. Но нет, я зря надеялся, – мужчина нервно ходил по комнате, выплескивая свое недовольство, потом остановился и посмотрел на жену. – Неужели ты не могла промолчать сегодня?

– Промолчать, когда эта девчонка вела себя с нами так, словно она воспитательница пансиона, а мы обычные девчонки? – взъярилась Сильен. – Кто она, а кто мы? Позволить какой-то виконтессе отчитывать меня, герцогиню…

– Да, промолчать, – рявкнул герцог, потом отошел к окну и схватился руками за голову. – Созидательница, – простонал он, – за что ты послала на моем пути такую непроходимую дуру? Какой грех совершил я? Почему из всех женщин я выбрал именно эту. Почему не прислушался к советам родни?

Несколько минут он стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, и бормотал молитвы. Потом повернулся к жене.

– Даже если ее величество оставит тебя в живых, я буду просить жрецов признать наш брак недействительным. Думаю, ты понимаешь, детей ты больше никогда не увидишь. После твоей сегодняшней выходки тебе нет места радом с нами. Да ты вообще должна будешь у Анны-Виктории в ногах валяться, чтобы отделаться ссылкой!

– Но как же я, – залепетала почти уже бывшая герцогиня, до которой дошло только, что она вот-вот потеряет мужа, а вместе с ним доступ к его богатству.