Шорох за спиной – пришедшие проводить короля, потянулись к выходу с территории храма. Девушка же стояла и смотрела на закрытые двери. Ей казалось, что отец вот-вот выйдет оттуда, скажет, что это была шутка, глупая, не самая удачная, но шутка, призванная проверить его наследницу, а если сейчас она отвернется и уйдет, то его уже не вернуть.

– Эми, – голос Филиппа доносился до нее, словно откуда-то издалека, – пора.

Юная королева заставила себя развернуться и покинуть храм.

Анна-Виктория вошла в свою комнату и упала на кровать. Сил не было ни на что. Даже желание плакать пропало после выслушивания дежурных соболезнований от придворных. Искренними были только родня Камиллы и Филипп, который вынужденно пребывал рядом, но больше молчал, ограничиваясь дежурными фразами. Уж лучше ничем не скрываемая вражда, чем напускное сочувствие. Во время обязательного поминального ужина у девушки кусок в горло не лез. Наверное, если бы не брошенное графом Эстеритен: «Если вы не собираетесь утром отречься, соберитесь», – королева так бы и просидела, глядя в пустую тарелку. Помогло. Она прожила этот день, не показав придворным своей слабости. Придворным, но не Филиппу.

– Неужели этот кошмар закончился? – глядя в потолок, спросила она.

– Да, – первая фрейлина плотно прикрыла двери в спальню. – Все позади, Эми.

– Не все, – почти простонала девушка. – Еще коронация. Созидательница, ну почему нельзя не устраивать никаких мероприятий по этому поводу. Пришла в храм, помолилась, жрец возложил корону, и пошла работать. Так нет же, кому-то все это надо. Да почти всем, кроме меня!

– Что поделать, Эми, потерпи немного. Всего один день, зато потом можешь делать, что захочешь, – Камилла скинула туфли и забралась в кресло, подобрав ноги.

– Точнее, переделывать все что накопилось, – уточнила юная королева. – Милостью отца. А дела не отменяют всей этой нерабочей суеты. – Не хочу, как же я всего этого не хотела.

– Так откажись, – пожала плечами подруга. – Твой потенциальный наследник и без того не отходил от тебя всю церемонию. В какой-то момент я испугалась, как бы он тебе кинжал в бок ни всадил, – на это Эмилия только фыркнула, – а после твоего отречения…

– Камилла, – чуть резче, чем хотела, прервала девушка подругу. – Вообще-то я не про государственные дела говорила. Как раз ими я готова заниматься столько, сколько понадобиться, днями и ночами, лишь с редкими перерывами на еду и короткий сон. А вот вся эта мишурная показушность… – она вздохнула.

– Так назначь официального представителя, который будет ходить с бокалом шампанского, кивать всем этим снобам, изредка танцевать с теми, с кем необходимо и говорить банальности, – пожала плечами Камилла.

– А это идея, – села на кровати Эмилия. – И я даже знаю, кто справиться с этой должностью.

– И кто же? – виконтесса почувствовала подвох, но еще не поняла, в чем он заключается.

– Ты, – не разочаровала ее эта нехорошая королева, которую девушка опрометчиво называла подругой.

– Что? – фрейлина даже подскочила в кресле. – Нет, Эми, ты так не поступишь. Я же твоя лучшая подруга. Ну, скажи, что ты пошутила.

– А если не скажу, что тогда? – правительница упала обратно на кровать, вернувшись к созерцанию потолка, и лишь изредка краем глаза поглядывала на подругу.

Ситуация забавляла ее. С другой стороны, она еще успеет и наплакаться, и помянуть отца «добрым» словом, и просто помянуть не один раз. Сейчас надо забыть эти постные лица, которые не могут скрыть выражения настороженности. Вдруг прямо сейчас отдадут приказ об их аресте, конфискации имущества или еще чем столь же неприятном. Как будто ей сейчас есть до них дело. Все потом, когда она сможет им противостоять. Или это станет заботой кузена.

– А тогда вот, – Камилла со смехом запустила в подругу декоративной подушечкой.

– Нет, только не это, – в притворном ужасе воскликнула Эмилия, удобнее перехватывая импровизированный снаряд.

Несколько минут девушки со смехом перекидывались подушкой.

– У меня такое ощущение, – смеясь, произнесла Эмилия, – что мы с тобой опять в детство вернулись. Помнишь, когда мне десять лет было, я жила у вас в поместье. Тогда мы попались на какой-то проказе, и твой отец отправил нас в спальню после ужина, оставив без десерта.

– Мы тогда две подушки порвать успели, – расплылась в улыбке Камилла, – пока взрослые думали, что мы переживаем и раскаиваемся.

– Потом пришел Жозеф, а у нас вся комната перьями покрыта, и пух в воздухе летает, – девушки снова рассмеялись.

– Ну вот, зачем ты стала вспоминать, – деланно простонала первая фрейлина, потом резво соскочила с кресла, сунула ноги в туфельки, – я скоро, – с этими словами она скрылась за дверью.

Анна-Виктория с удивлением посмотрела вслед подруге, после чего нехотя поднялась и прошла в гардеробную. С трудом расшнуровав платье – звать служанок юная королева не хотела – она выбралась из своего официального траурного облачения и облегченно вздохнула. Потом прошла в умывальную комнату. Благодаря приказу деда и таланту заезжего архитектора покои правителей и их приближенных были снабжены водопроводом, по которому вода по системе труб подавались на второй этаж в покои правителей, их родственников и приближенных. Единственным недостатком этой системы оставалось то, что вода успевала остыть, и для того, чтобы понежиться в горячей ванной, приходилось звать слуг, которые ведрами приносили кипяток с кухни. Впрочем, сейчас девушку вполне устраивала в меру теплая вода из крана. Тем более что она не хотела видеть никого, кроме своих друзей. Кроме того, ее мучило любопытство: что же такое придумала Камилла, раз так быстро убежала.

Вода сделала свое дело, унеся усталость прошедшего дня. Грусть до этого прогнало их перекидывание подушкой. Покинув умывальню, юная королева сама нашла свежее белье, а сверху надела домашнее платье с воротом по шею и деревянными пуговками на рукавах. Благородный серый цвет при свете факелов отливал серебром, а белые манжеты и воротничок придавали нарядной строгости. Цвет же и фасон соответствовали своду о трауре в королевских семьях после похорон. Даже если девушке придется покинуть свои комнаты, она будет смотреться пристойно. И никто не догадается, что королева приобрела этот наряд прошлым летом за пару серебряных марок на обычной сельской ярмарке, когда гостила в поместье Остенфердов.