Условия, кончено, всегда выворачивались в итоге не в пользу тех же колдунов, но желающих подселить в себя сущность почему-то не убавлялось. Наоборот! Среди этой категории людей создавались даже целые школы приручения демонов, писались труды по составлению контрактов! И молодые, воодушевленные колдуны искали свой способ безошибочно составить договор, который не оставил бы демону лазейки для того, чтобы перехватить управление телом.

Вот, у Сомерайта Барджузи Гроуда, внимательно рассматривавшего меня в данный момент, составить идеальный контракт явно не получилось. Его "прирученный" демон уже в полной мере владел телом, впитав в себя остатки личности колдуна-неудачника, элементом которой, видимо, была неуемная страстность.

Хотя, лично я слышала, что демоны сами по себе охотчи до плотских утех, не зря их так часто можно было встретить в нашем борделе.

— Могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка?

Прекрасная? Впрочем, чему удивляться, что ему демону — переключился с магического зрения на простое человеческое и наслаждайся.

— Меня зовут Лобелия и я здесь не работаю. — Пошла я сразу в бой, — точнее, я здесь работаю, но не как куртизанка. Я — экономка… повариха… горничная, а, в общем, все в одном лице.

— ЧуднО! — покачал головой одержимый и растянул губы в улыбке, обнажив ряд белых острых зубов.

Я пожала плечами и начала бочком пробираться к выходу, стараясь ничем его не задеть. В смысле ни рукой, ни краем юбки.

Вдруг он совершенно резко наклонился ко мне, так что я замерла, приготовившись в этот раз действительно отбиваться до последней капли крови… и понюхал. Судя по тому, как загорелись при этом его глаза, аромат ему явно понравился. Но предваряя уговоры и ненужные мне неприличные предложения, я помчалась прочь из кладовой. Нужно было еще предупредить мадам о том, что у нее в чулане лежит охранник в отключке, да позвать людей, вдруг бедолаге еще можно было помочь.

Ничего с Габдулом страшного не случилось, но вот доставать меня своей любовью он перестал. Сначала я решила, что из страха перед Сомерайтом как-его-там, но потом поняла, что он меня словно забыл. Вот просто в упор теперь не видел, когда я мимо него проходила.

Вот она какая, мужская короткая память. Не дала — забыл — формула счастливой жизни проста!

И все же интересно было узнать, что такого одержимый с ним сделал. На будущее, такой фокус в рукаве мне определенно в жизни еще пригодится!

И все же инцидент с темнокожим охранником имел долгоиграющие последствия. Так, буквально пару дней спустя, мадам Кардамон вызвала меня в свою спальню для серьезного разговора. Она как всегда не ходила вокруг да около:

— Либи, деточка моя, нам пора признать очевидное и перестать бежать от страхов. — Это она про мои внешние данные и "повышение" по службе, безошибочно поняла я. — Мы не знаем, что пошло не так и почему с тебя все еще не спадают чары, но твоя красота, которой ты так опрометчиво не пользуешься, причиняет неудобства всем гостям, девочкам и особенно мне! Я специально беру на службу страшненьких, неприглядных горничных, чтобы не рассеивать внимание добродетельных господ. Но что они видят — по дому ходит уборщица в десять раз красивее всех моих цветочков. Но они не могут испить ее мед, потому что она свободная женщина!

Ну, это она уж загнула, прям так и в десять раз. Ну, может немного красивее самой красивой. Тем более мы с Амариллис даже похожи. Немного.

— Я вынуждена поставить перед тобой условие. — Выдохнула женщина, устало прикрыв рукой глаза. — Я не могу выгнать тебя, я верна слову данному твоей матери. Но ты должна найти работу в другом месте или начать работать на ровне с сестрами. Ну, а если чары все же рассеются, я с радостью верну тебе прежнее обеспечение.

Это был удар ниже пояса, я готова была расплакаться, ведь это место было мне домом и чтобы тут ни происходило со мной, я находила способ почувствовать себя здесь хорошо! Внезапно, я отчетливо поняла, что изуродовать себя снова намного проще, чем пытаться пристроиться кухаркой в другое заведение или даже дом. Везде найдутся умельцы распускать руки, вот только мадам Кардамон уже рядом не будет.

Видя мое смятение и наверно удовлетворившись результатом, она добавила:

— Мне неоднократно делали выгодные предложения на твой счет, с тех пор как все случилось, но недавно поступили два просто невероятных по своей щедрости. — Так-так, а вот мы и добрались до сути разговора. — Один господин предложил заплатить за ночь с тобой двадцать пять тысяч делариев, а другой, сразу следом за ним сказал, что готов отдать за тебя тридцать тысяч, причем в любое время, в любой валюте. — Мадам Кардамон замолчала, давая время оценить масштаб и перспективы. А оценить было что…

Три тысячи делариев — таков годовой доход "Лиловой Розы", если верить самой мадам, но она, понятное дело, могла и скрывать настоящую сумму. Но из этих же денег вычитались содержание дома удовольствий, налоги, оплата работникам, взятки чиновникам, чтобы сквозь пальцы смотрели на рассадник похоти и порока в самом центре столицы. Имея сумму в пятьдесят пять тысяч, мадам Кардамон могла бы снарядить собственную небольшую армию или открыть бордели в каждой столице каждого королевства в Эвеноре. Вот это был бы новый виток в развитии дела, совершенно иные прибыли. Вероятно, именно об этом и думала женщина, так деликатно и расчетливо наступая мне на горло.