— Умоляю вас, пожалуйста. — Сказала я с замиранием сердца, — это важно для меня! Любая мелочь станет для меня драгоценной. Не иметь воспоминаний о матери… и об отце — все равно, что не помнить своего прошлого!

И я не солгала ни словом.

— Ну, хорошо. — Сказала она и задумчиво постучала пальчиком по подбородку. — Вероятно, Розе повезло больше твоего. Будучи филиамэль, она росла в доме своей матери и теток, получив должные наставления. Она рассказывала мне о том, что ее воспитывали в строгости, с малых лет готовя к предназначению… женщины твоего рода серьезно относились к проклятью Эвандоэле, Либи. Они не сопротивлялись ему, как ты, а были полны решимости выстрадать его до дна и освободить свой род, имя Родамунд, от рока, что навлек твой дед. — Слова эльфийки прозвучали с укором, и она смерила меня взглядом, желая увидеть реакцию. Но я сделала вид, что не заметила ее не тонкого намека. Лишь подалась вперед, чтобы не пропустить ни звука. — Вступив в нужный возраст, Роза отправилась в Базенор, ко двору короля Розамундского… кажется, его звали Генрих второй. Или первый… ох, кто же их разберет, этих ваших человеческих королей! Вот ведь, мрут, как мухи, а имена себе разные придумать — это в ваши обычаи, видите ли, не входит! Кхэм… ну, что ж. Помнится, она воспитывалась там не долго. Получала образование светское, к своему домашнему и помимо того, развлекала королевского сына — тот Генрих, что правил, предложил за то немалые деньги ей и, соответственно, ее родне. Да и был ли смысл отказываться. Роза говорила, что Генрих младший был весьма красив и обходителен. Но вот, юноша влюбился в свою подосланную отцом любовницу, и начал делать глупости. Хотел жениться на ней, представляешь! — рассмеялась Феовель, будто то и правда было смешно.

Из вежливости и я улыбнулась, но в самом деле поднять уголки губ было для меня непростой задачей. Это же так грустно, что я, сама того не зная, повторяла историю матери, влюбившись в прекрасного Розамундского принца! И как же хорошо, что в моей жизни теперь был Луциан. Мой хмурый и нежный седовласый колдун…

— Разумеется, Роза уехала. Поселилась в Маноле, столице… как его, это маленькое королевство на берегу залива? То, что дальше Базенора.

— Ватундрия.

— Да. О, великая Лантишан, ну и название…. в Ватундрии. — Повторила она брезгливо. — Лишившись богатого покровителя, твоя матушка не бедствовала, потому что король, тот который отец, Генрих… а, не важно! Дал хорошие отступные. Но Роза, как я уже говорила, следовала наставлениям своей матери и начала принимать ухаживания сильных мира сего. Как и все филиамэль, она быстро прославилась. Да и сложно, в самом деле, не прославиться с такой красотой и невероятной силой. Слухи о зачарованной красавице быстро дошли до Генриха младшего, который безуспешно искал ее, против воли отца. Но все же он не был настолько глуп, чтобы по-прежнему грезить о свадьбе с твоей матерью… ты же понимаешь, она уже не была чиста перед ним. Но его любовь от того переросла в наваждение; он подсылал к ней шпионов и однажды даже явился сам! Ох, Роза рассказывала, что тогда он пришел к ней, застав в постели с каким-то пиратом… кажется его звали что-то там Черный.

Внутри меня тренькнул тревожный звоночек!

— Ангельд Черный? — переспросила я осипшим голосом.

— Да. Кажется, популярная у вас была персона? Так вот, ей пришлось разнимать своих любовников, потому что этот пират, Ангельд, был тот еще дикарь и чуть насмерть не забил несчастного юношу. Тот, к слову, затаил обиду на этого сластолюбивого мореплавателя и, как я слышала уже много после, тот пропал без вести в одном из своих морских походов.

У меня отлегло от сердца — все-таки не Ангельд! Не скажу, что это было бы так уж и неприятно, оказаться дочерью пирата… но они все же нечестные люди, почти что презренные воры. Ареал романтичности им придает только загадочная природа стихии, в которой они творят свои темные дела.

— А дальше-то что? — Я в нетерпении подалась вперед.

Эльфийка хитро улыбнулась и, растягивая время, налила себе вина из кувшина — горло промочить, мол, утомительно это, о ваших глупых человеческих судьбах рассказывать, аж во рту пересохло.

— Дальше Роза встретила вашего отца. — Сказала она и нагоняя тумана, растянула многозначительную паузу. — Это была весьма необычная история для женщин вашего рода. Ах, Либи, ты еще столь много не знаешь о себе и своих возможностях. Зов тела филиамэль так силен, чтобы быть верной только одному мужчине! Быть может, находясь все время при Луциане, ты не познала его в полную силу.

Я нахмурилась. Так вот, от чего Луциан постоянно повторял мне, что не рассердится, если я буду с кем-то еще. Думал, что я просто раба своего тела и не смогу удержаться? Право, это было обидно… и отчасти противно. Словно я, как Нарцисса из "Лиловой Розы", которая не могла удержать юбку перед мужчинами или горничная Гурьяна… Другими словами, сластолюбица, на которой клеймо негде ставить. Ох… ну уж нет! Это же все совершенно не про меня!

— Что ж, так или иначе, имея источник сил столь необычной природы внутри, который не просто желает, требует проливаться в мир как можно чаще, любовь дева жаждет дарить нескольким, а то и всем достойным, проявившим внимание. Потому что ничего филиамэль, ее истинная суть, не будет желать так, как излиться полностью, восстановив недостаток магии. Мы эльфы, так остро ощущаем его. Без него гибнут дивные создания, растения, задыхаясь, увядают от недостатка сил. — Искренне опечалилась Феовель. Но, отогнав грустные мысли, продолжила. — Твоего отца звали Алистер Рид. Вероятно, ты не слышала о нем ничего, потому что он не успел сильно прославиться. Это был юный рыцарь, из небогатой семьи. Он познакомился с твоей матерью еще когда состоял оруженосцем при драконоборце Эдварде Высоком, да и в рыцари, собственно, был посвящен посмертно. — Сердце мое тревожно йокнуло и все похолодело в груди.

Об Эдварде Высоком было сложено немало песен… точнее о его трагическом бое с драконом Канадаром, владетелем Асприйских гор, что пересекали границу Кардского королевства и десятка других.

Были в одной из них слова и о юном оруженосце драконоборца:

"… Не верьте хищника уловкам,

Безжалостен дракон в бою!

Он изловчится — дерзко, ловко,

Но яд свой впрыснет в кровь твою!

Отравленный драконьим ядом,

Эвард Высокий меч вознес,

И в тот же миг оруженосцу

Голову с плеч нещадно снес!

Но только с грохотом на землю,

Упало тело невиновного юнца -

Драконоборец потрясенный,

Смог осознать уловку Канадара до конца!"

Хотя, кто знает, как он умер на самом деле. В одних песнях оруженосец вовсе не упоминался, а в других был съеден драконом заживо целиком или сброшен со скалы.

— Ради него твоя мать, каким-то непостижимым мне образом, смогла на время отказаться от пути своего предназначения. Переносить зов источника, даже несмотря на то, что Рид не оставил свой путь и продолжил путешествовать вместе с Эдвадом Высоким — не представляю, каково ей было в одиночестве. А драконоборцы — те еще ребята, оставаться на месте для них смерти подобно. Встречала я одного на своем веку, все, как один — грубияны и самовлюбленные твердолобцы. — Феовель печально вздохнула, отдавшись каким-то своим, грустным воспоминаниям.

Грустно было и мне. А как иначе? Вот так взять, обрести и потерять еще одного родителя в одно мгновение!

— Но что же, я опять отвлеклась. Хм… Понеся, твоя мать покинула Манолу, поселилась в какой-то деревушке, взяв с собой лишь пару служанок. Как там твоих сестер зовут?

— Амариллис и Валериана. — Ответила я, чувствуя горький привкус во рту, после произнесения имен этих бессердечных предательниц. А все же они мне родные и от того еще горьче было теперь мое в них разочарование.