— Не бойся, единственная, я с тобой, — напугал до икоты Джар, положив руку мне на плечо.

Кто бы сомневался, что я опять представляла собой жалкое зрелище, сжавшись от страха, с трясущимися губами, потому что опекун, окинув меня озабоченным взглядом, присел рядом, привлек к себе и повинился:

— Прости, Таяна, лош неожиданно появился на горизонте. Мы решили не упускать крупную добычу. Пока ты спала, думали поохотиться и закончить до твоего пробуждения. А я отвлекся и не заметил, как ты проснулась...

Пока Джар объяснялся, поглаживая меня по плечу, я следила за происходящим. И вдруг, к своему изумлению, пожалела птерозавра. А ведь если бы попалась ему один на один — то неизвестно, осталась бы в живых. Но сейчас за испуганным животным, напрасно щелкавшим длинным клювом направо и налево, с гиканьем носились десантники с камнями. Монстрик надрывно кричал, закрывался крыльями и будто курица-переросток, которая не хочет попасть в суп, бегал туда-сюда, покрывая каплями крови светлые камни, вызывая в моей душе протест и боль.

— Джар, пожалейте его, пожалуйста! — попросила я, не в силах смотреть на откровенно кровожадное зрелище.

Рантов я видела уже в стольких ситуациях, что сложно сказать, какая впечатлила больше. Да, меня пожалели, потому что женщина. И не просто женщина, а совместимая с ними. Влекущая своим запахом. Но «на работе» они прежде всего вот эти самые кровожадные, безжалостные охотники. Профессиональные убийцы, которые без устали преследовали дронов на станции, уничтожая всех до единого. Никому не оставляя шанса.

Я умоляюще смотрела на Джара, а он удивленно — на меня, нахмурился и попытался убедить:

— Это мясо, много мяса и ходить в лес не надо. Сам прилетел...

А бедолага птерозавр-лош тем временем увертывался от десантников, словно от чертей, выпрыгивающих из табакерки, пытаясь добраться до края площадки и спрыгнуть. Его крылья напоминали рваные паруса после шторма, но спланировать он бы мог. От жалости я заплакала — и Джар сдался. Медленно, неуверенно поднялся с лежака, постоял, глядя то на меня, то на охотников, затем поднял руку окликнуть их, — но птицу сразил точным ударом Эльд.

— Победа за мной! — довольно рыкнул он, потрясая окровавленным ножом.

Ну прямо убивший мамонта альфа-самец. Э-эх, справились с противником превосходящей численностью...

Остальные поддержали «победителя» свистом. Джар не сдержался и радостно хлопнул себя по бедрам, а потом, обернувшись и отметив мою кислую физиономию, попытался изобразить раскаяние, мол, не успел спасти «птичку». Развел руками и продемонстрировал скорбную мину. Прямо театр под открытым небом, ей богу!

Прочтя осуждение на моем лице, Джар ретировался. Ненадолго. Только я вытерла слезы и потянулась за рюкзаком, он объявился и радостно, словно ничего из ряда вон не произошло, пожелал:

— Светлого дня, Таяна! Как ты себя чувствуешь? Скоро будем есть, если хочешь, я помогу тебе умыться.

Нет, ну хорош, артист! Ладно, хоть фальшивую скорбь не изображал. Чувствуя себя вполне сносно, я отказалась от помощи. Он сделал шаг, но в последний момент передумал уходить. Замер возле меня, нагнулся и, помедлив мгновение, поцеловал в висок.

Поймав его взгляд, я опять завороженно наблюдала, как его глаза потемнели, зрачок-снежинка стремительно расширялся от центра к краям, палочки и черточки становились более пушистыми и длинными, создавая полноценную радужку. Затем он голодным, жадным взглядом пробежался по моему лицу, фигуре — необыкновенно серьезный, уже не скрывая заявляющий на меня право мужчина.

К собравшейся возле добычи команде Джар шел легкой упругой походкой. Я засмотрелась на его уверенные движения, гордую посадку головы, стриженый черный затылок, широкий разворот плеч, мощную спину и узкие крепкие бедра. Вот если смотреть со спины, мой будущий янт — красавец каких поискать!

Вскоре ранты дружно подняли тушу лоша за крылья и понесли в лес. Разделывали они ее там, причем несъедобные части закапывали глубоко в землю, тщательно пряча следы крови.

Интересно, долго ли выдержит моя пластичная человеческая психика, которая, по мнению наших соседей по Млечному Пути, считается самой устойчивой. Особенно, когда мне ни дня не дают на передышку. И каждое утро очередные неприятные сюрпризы преподносит.

С некоторых пор ненавижу сюрпризы! Все!

***