Общее внимание опять привлек вождь, чтоб ему пусто было! Я тряслась в ознобе, плакала от боли, судорогами выворачивавшей мое нутро и с ненавистью смотрела на Великого Мерзавца. Среди его соплеменников царила паника, они приходили в себя, хоть ясную голову пока не вернули, часть уже роптали. «Золотой», оценив ситуацию, злобно выкрикнул приказ. И пока я гадала, что означало одно единственное слово, на площади начали происходить странные дела. И эта непонятная, испуганно предвкушающая подготовка мне очень не понравилась.

Ощетинившиеся оружием население, включая подростков, теснило нас от площади к водоему. Ранты внимательно осматривались, видимо решая, наплевать на вероятное участие этого свихнувшегося племени в будущем своей родины и положить здесь всех основательно. Или все-таки потерпеть «гостеприимных» туземцев еще немного?

Решение принять не успели. К сильно поредевшей экзальтированной толпе вынесли большой стул с широкой спинкой. И все бы не чего, но в центре сиденья торчала выпуклость, похожая на небольшой, до блеска отполированный — фаллос!

Это то, о чем я подумала?

Я поймала себя на том, как вытаращившись и приоткрыв рот, смотрела на стул, появление которого громкими возбужденными воплями приветствовали туземцы. Парочка активистов деловито кинулись к своему золотому кумиру и начала готовить его к последующему действу. Меня одолевали предположения одно «краше» другого — опыта маловато, да и фантазии. Однако уже не изумляли. Кажется, я привыкла к собравшимся здесь отпетым извращенцам.

Дальше хорошо подготовленный вождь важно подошел к стулу — и сел на него. Теперь он смотрел на нас всех торжествуя, более того, явно наказывая за бунт. Наверняка гад никогда не получал отпора и был свято уверен, что вот сейчас-то мы все дружно станем на колени и вернем ему должное сторицей.

Хозяин местных земель и сплошь заблудших душ начал елозить на «троне», откровенно стимулируя себя. Его лицо исказилось от наслаждения, а когда кожа уже не просто сияла, а словно золотом покрывалась, слепила, в мои глаза словно песка насыпали — начали сохнуть и чесаться от усилившегося запаха.

Воздух загустел настолько, что абстрагироваться от проклятого запаха больше не получалось. Он проникал сквозь мою кожу, наполнял меня, я вязла в нем, как муха в сиропе. И не только я. Площадь застонала, закричала в сладострастных криках, подданные буквально сходили с ума.

Теперь я не просто горела от желания, кровь походила на лаву, в которой плавилось слабое несчастное тело. Мозг размягчился, как и мышцы. Меня знобило, колотило настолько, что я рухнула на колени. То, что происходило было чудовищно, подло, мерзко, бесчеловечно, а чувствовала я себя настолько слабой и безвольной, что окончательно разрыдалась.

В этот момент Джар обернулся ко мне и рассмотрев, не выдержал: разметал ближайших дикарей, бросившись в бой. Пара из них отлетела на несколько метров. Рядом с ним врезался в толпу Илэр, но секундное замешательство толпы быстро пресек самый шустрый. Подкинул вверх круглый предмет и воткнул в него пику. В следующее мгновение шарик лопнул, из него в стороны брызнул золотистый порошок. Да что же это такое! Кругом все подлое и вражеское — блестящее и золотистое!

Стоило клубам золотой пыли осесть на Илэра, к моему ужасу, он заорал и руками начал тереть лицо, да так, словно кожу содрать хотел под злобными взглядами наблюдавших за ним полярников. Твари. Твари. Подлые твари!

Я уже было впала в панику, на миг забыв о собственных страданиях, но тут Илэр неожиданно прекратил чесаться и, состроив жуткую злобную физиономию грозно зарычал на полярников. Те, как и я, вздрогнули от страха и неожиданности. Рето рядом со мной хохотнул, громко крикнув другу:

— Илэр, хватит ерундой заниматься, девочке плохо, а мы тут публику веселим. — Затем он повернулся ко мне и выдал секрет: — Эту желтую дрянь наши ученые уже изучили. Глаза, конечно, жжет, но кожу как у полярников не разъедает. А этот шаков сын нашел время развлечься за чужой счет.

Пока Рето успокаивал меня, Джар в ярости стремительно шел к вождю, раздвигая народ, как ледокол снежное поле, — мощно и неотвратимо. Раскидал охрану в стороны, как игрушечных солдатиков, содрал гада с насиженного места и ударом ноги разнес стул в клочья. А потом, приставив нож к горлу оставшегося без «трона» вождя, прошипел ему что-то на языке полярников, удивив меня безмерно.

Тот стоял не шелохнувшись, опасаясь напороться на острие ножа, а Джар смертельно опасно нависал над ним и что-то гневно говорил. Чего ему стоило сдерживать себя, чтобы не прирезать этого великого извращенца, одни звезды знают.

— Они тут все такие? — просипела я, сжимаясь в комочек.

Рето с жалостью смотрел на меня, но даже не попытался прикоснуться, зато просветил:

— На Полярной только один разумный доминирующий вид. Пока нет понятия семьи как отдельной ячейки общества. Они к этому идут, медленно, но мы способствуем. Самые сильные и умные — золотые; ну, ты видела их способ управления массами и сознанием соплеменников. Наши выясняют, что это: генетическая аномалия или природная закономерность. После экспансии дронов мы обнаружили несколько поселений, где золотые отсутствовали совсем. Там ведется работа по совершенствованию управления, внедрение иной формы взаимодействия между мужчинами и женщинами. Но сразу выявили и слабость, низкий уровень рождаемости. А на данном этапе для Полярной важно многократное увеличение населения. Поскольку смертность у аборигенов очень высока из-за низкого уровня жизни, а к нашим даже самым элементарным технологиям они по уровню развития не дотягивают…