На Стоаре осталось не так уж много людей – человек пятьдесят. В основном рядовые, пара офицеров. Кое-кого Инесса знает в лицо, как Анджея. Тоже из Евразийского батальона. Из тех подразделений, которые когда-то попали в плен в полном составе. Много было шумихи, а еще больше – когда их наконец освободили. После того освобождения все думали, то война вот-вот закончится…

Черная с серым форма, нашивки на плечах, снятые интерактивные шлемы, недоумевающие лица. Пятьдесят человек кажутся крохотной горсткой в этом просторном отсеке, с высокого потолка которого льется рассеянный свет.

– Не вижу смысла лететь на Землю, – резко заговаривает Инесса. – Я только спросила у капитана, в чем дело, и меня чуть не сбили ракетой. Они настроены серьезно.

Подвернувшаяся загадка в каком-то смысле оказывается кстати. Позволяет отвлечься, не задумываться о том, что будет с Землей. А растерянность можно направить в нужное русло.

Потому что если представить, что происходит сейчас дома – можно, наверное, сойти с ума. Против планеты обернулась армия, и горстка оставшихся на Стоаре ничего не могут сделать. Там, вдали, сейчас переворачивается мир – так же, как он перевернулся здесь для тысяч стоаран, многие из которых не имели к войне отношения. Но истреблять нужно под корень… Наверное, то, что произошло потом, – закономерный эффект бумеранга.

Лучше занять голову чем-то попроще. И сделать вид, что не причастна к истреблению. Ни Стоара, ни Земли.

– Получается, не одно мое подразделение вдруг взбесилось, – говорит коренастый плешивый солдат с шишкой на лбу – видно, последствия бесконтрольного полета в эпицентре взрыва.

– Это же не впервые, – подает голос другой. – У нас вообще никогда такого не было – стоаран братьями называть! А тут вдруг, как последние предатели… Такое впечатление, что с нашими случилось то же самое, что и с ними.

– А откуда нам знать, что случается с ними? Они просто появляются ниоткуда, – бросает взъерошенная девушка, вертящая в руках шлем.

– Они не могут появляться ниоткуда, – говорит Ян рядом с Инессой, и голос его кажется неожиданно громким. – Но ниоткуда могут браться их убеждения. Так было со мной.

Солдаты смотрят на него. Враждебно, недобро, недоверчиво. Пленный предатель, которого взяли сюда проводником, оказался на свободе и пытается что-то рассказать? Ну-ну. Посмотрим, как ты будешь оправдываться, мол, я не виноват, это все стоаранские козни… Примерно такие мысли без труда читаются почти на каждом лице.

– В начале войны навесов было мало. Кстати, вы же заметили, что как раз тогда на Стоар улетело большинство, хм… предателей? – продолжает Ян. – Как-то началась атака, и я не успел убраться в укрытие. Ну и надышался этим газом от химической бомбы. Несильно, но этого хватило, чтобы проваляться в госпитале с месяц. И когда я вышел, то уже знал, что буду работать на стоаран. Это был сознательный выбор, но какой-то… спонтанный. Просто вдруг ударило в голову. Я подозревал, что они добавляют что-то психотропное в начинку, но не сходится…

– Конечно, не сходится! – перебивает краснолицый лейтенант со злобным взглядом. – Если бы после каждой атаки все жертвы становились перебежчиками, это давно бы заметили. На Земле мало кто ни разу не пострадал от химических бомб. А сегодня химическое оружие вообще было наше, а не стоаранское!

– А массовое помешательство началось, когда это оружие примерно в одно время уничтожило большую часть стоаран… Так я скорее поверю в реинкарнацию, – медленно говорит Инесса, и мысли выстраиваются в цепочку прямо на ходу. Отвлекающая уловка работает. И лишь на краю сознания остается тревога. А если копнуть глубже – первобытный ужас.

Земля.

Земли больше нет.

– Почему тогда эта реинкарнация не коснулась нас? – бросает та же девушка со шлемом. – Ладно ты, ты был предателем, которому жизнь вправила мозги, – кивает она на Яна, и тот чуть заметно усмехается в ответ, – а остальные? У нас откуда иммунитет?

– А вот об иммунитете – это здравая мысль, – задумчиво произносит Ян. – Вряд ли замешана реинкарнация, но битва-то была на стоаранской территории. Что-то психотропное могло проникнуть в корабли хотя бы во время взрыва. В своем уме остались те, на кого не подействовало.

– Я была высоко, меня взрыв не затронул, – говорит Инесса. – Может, все дело в этом?

– Нет, – отметает их предположения лейтенант. – Я был в самом эпицентре. И не проникло ничего на корабль, иначе мы бы здесь не сидели. Разгерметизация невозможна.

– Сделаем проще, – Ян вскакивает с пола под удивленными взглядами остальных. – «Туман» уже выветрился, стоаран нет, лаборатория свободна. Сдайте мне по паре капель крови, и узнаем точно.

– Что? Тебе? Предателю?! – вскидывается лейтенант. Ян морщится: